Наконец, когда кусты-змеи начали отбрасывать длинные тощие тени в лучах заходящего солнна, трое детей услышали шум мотора, и к дому подъехал долгожданный джип. К его крыше ремнями было привязано каноэ, а на заднем сиденье громоздились покупки. Сгибаясь под тяжестью нескольких мешков, Дядя Монти выбрался из машины и за стеклянными стенами Змеиного Зала увидел троих детей. Он улыбнулся им. Они улыбнулись ему в ответ и тут же пожалели об этом. Если бы они не стали терять время на улыбки, а вместо этого бросились к машине, то смогли бы улучить мгновение и поговорить с Дядей Монти наедине. Но к тому времени, когда они спустились в холл, он уже разговаривал со Стефано.
— Я не знал, какую зубную щетку вы предпочитаете, — извиняющимся тоном говорил Дядя Монти, — и поэтому купил вам щетку со сверхжесткой щетиной, поскольку сам люблю именно такие. Перуанская пища имеет обыкновение липнуть к зубам, так что, отправляясь туда, необходимо иметь запасную щетку.
— Сверхжесткая щетина как раз по мне, — сказал Стефано, обращаясь к Дяде Монти, но глядя на сирот своими блестящими-преблестящими глазами. — Отнести каноэ в дом?
— Да, но, боже мой, одному вам не справиться, — сказал Дядя Монти. — Клаус, будь любезен, помоги Стефано.
— Дядя Монти, — начала Вайолет, — нам надо сообщить вам нечто очень важное.
— Я весь внимание, — сказал Дядя Монти, — но сперва позвольте показать вам средство для отпугивания ос, которое мне удалось найти. Я очень рад, что раздобыл информацию о том, какова в Перу ситуация с насекомыми, поскольку средства, которые у меня имеются, там были бы совершенно бесполезны. — Дядя Монти принялся рыться в одном из мешков, а дети тем временем нетерпеливо ждали, когда он покончит с этим занятием. — Это средство содержит химикат под названием…
— Дядя Монти, — перебил его Клаус, — то, что мы должны вам сказать, нужно сказать немедленно.
— Клаус, — заметил Дядя Монти, удивленно поднимая брови, — невежливо прерывать своего дядю. Будь любезен, помоги Стефано отнести каноэ, и тогда мы обо всем поговорим.
Клаус вздохнул, но послушно вышел из дома следом за Стефано. Вайолет наблюдала, как они направляются к джипу, а Дядя Монти тем временем опустил мешки на пол и посмотрел ей в лицо.
— Не могу вспомнить, что я говорил про отпугиватель, — проворчал он. — Очень не люблю терять ход мысли.
— Нам надо вам сказать…— начала было Вайолет, но тут она кое-что увидела и замолчала.
Дядя Монти стоял спиной к двери и не мог видеть, что делает Стефано, Вайолет же увидела, как Стефано останавливается возле кустов-змей, сует руку в карман пальто и вынимает длинный нож. Луч заходящего солнца упал на лезвие ножа, и оно сверкнуло ярко, как маяк. Вы, наверное, знаете, для чего служат маяки. Они дают предостерегающие сигналы, которые указывают кораблям, где находится берег, чтобы они на него не натолкнулись. Сверкнувший нож тоже был предостережением.
Клаус посмотрел на нож, потом на Стефано, затем на Вайолет. Вайолет посмотрела на Клауса, потом на Стефано, затем на Монти. Солнышко посмотрела на всех сразу. Один только Монти ничего не заметил, уж очень ему хотелось вспомнить, что именно он говорил про средство для отпугивания ос.
— Нам надо вам сказать… — снова начала Вайолет, но опять не смогла продолжить.
Стефано не проронил ни слова. Да в этом и не было необходимости. Вайолет понимала, что, стоит ей заикнуться о том, кто он на самом деле, Стефано ударит ее брата ножом прямо там, возле кустов в виде змей. Лютый враг бодлеровских сирот молча послал им весьма красноречивое предупреждение.
Глава пятая
Та ночь показалась бодлеровским сиротам самой длинной и страшной в их жизни, хотя им уже довелось пережить немало длинных и страшных ночей. Была одна ночь, вскоре после рождения Солнышка, когда они все трое, простудившись, метались в сильном жару, и отец старался их успокоить, прикладывая к их потным лбам холодные, мокрые полотенца. Ночь после гибели родителей трое детей провели в доме мистера По не сомкнув глаз. Они были так несчастны и растерянны, что даже не пытались заснуть. И конечно же, много длинных и страшных ночей они провели в доме Графа Олафа.
Но эта ночь была гораздо хуже всех прочих. С момента прибытия Дяди Монти и до того времени, когда пришла пора ложиться спать, Стефано держал детей под постоянным наблюдением — здесь это выражение означает «не сводил с них глаз, чтобы не дать им возможности поговорить с Дядей Монти наедине и рассказать ему, что Стефано вовсе не Стефано, а Граф Олаф», — но Дядя Монти был слишком занят своими мыслями и не замечал ничего необычного. Когда вносили покупки в дом, Стефано нес мешки в одной руке, а вторую держал в кармане, где был спрятан нож, но Дядя Монти был слишком взволнован своими приобретениями и не спрашивал нового ассистента о причине его странного поведения. Когда готовили на кухне обед, Стефано, шинкуя грибы, угрожающе улыбался детям, но Дядя Монти слишком внимательно следил, чтобы не перекипел строгановский соус, и даже не заметил, что Стефано использует для резки свой собственный устрашающий нож. За обедом Стефано рассказывал смешные истории и хвалил научную работу Монти, и Дядя Монти был чрезвычайно этим польщен и даже не догадывался, что Стефано держит под столом нож и все время поглаживает им колено Вайолет. А когда Дядя Монти объявил, что проведет вечер, показывая новому ассистенту Змеиный Зал, дети поняли: ему не терпится, чтобы они поскорее отправлялись спать.
Впервые отдельные комнаты показались им неудобством, а не роскошью, ведь без общества друг друга сироты чувствовали себя одинокими и беспомощными. Вайолет, не сводя глаз с прикрепленной к стене бумаги, старалась представить себе, какие планы роятся сейчас в голове Стефано. Клаус сел в большое кресло с подушками, зажег бронзовую лампу для чтения, взял книгу, но так ее и не раскрыл. Солнышко уставилась на твердые предметы, но кусать их не стала.
Все трое думали, что хорошо бы дойти по коридору до спальни Дяди Монти, разбудить его и все ему рассказать. Но для этого надо пройти мимо комнаты, в которой остановился Стефано, а Стефано всю ночь сидел на страже у открытой двери. Выглядывая в темный коридор из своих комнат, дети видели во тьме его бледную бритую голову, которая, казалось, плывет над туловищем. Видели они и нож, которым Стефано медленно покачивал. Словно маятник напольных часов, взад-вперед, взад-вперед поблескивал он в ночном мраке, и зрелище это было столь ужасным, что дети не решились сделать даже нескольких шагов по коридору.
Наконец забрезжил рассвет, и бодлеровские дети, словно в тумане, спустились к завтраку, шатаясь от усталости после бессонной ночи. Сидя за тем же столом, за которым они ели торт в свое первое утро в этом доме, они равнодушно тыкали ложками в тарелки. Им впервые не хотелось идти в Змеиный Зал.
— По-моему, нам пора приниматься за работу, — сказала Вайолет, отодвигая гренок, который едва надкусила. — Я уверена, что Дядя Монти уже там и ждет нас.
— А я уверен, что Стефано тоже там, — сказал Клаус, мрачно глядя в миску с овсяной кашей. — Нам никогда не удастся рассказать Дяде Монти все, что мы про него знаем.
— Юнг, — грустно сказала Солнышко, роняя на пол нетронутую сырую морковку.
— Если бы только дядя Монти знал то, что знаем мы, — сказала Вайолет, — а Стефано знал бы, что он знает то, что мы знаем. Но Дядя Монти не знает того, что знаем мы, а Стефано знает, что он не знает того, что мы знаем.
— Знаю, — сказал Клаус.
— Знаю, что ты знаешь, — сказала Вайолет, — но чего мы не знаем, так это того, что Граф Олаф — то есть Стефано — задумал на этот раз. Он, конечно, намерен прибрать к рукам наше состояние, но как он может его получить, если мы под опекой Дяди Монти?
— Возможно, он собирается дождаться твоего совершеннолетия и украсть его тогда, — предположил Клаус.
— Вряд ли он намерен ждать целых четыре года, — заметила Вайолет.