– Он назвался Ярославом?
Глаза Ираиды расширились до размера маленьких блюдечек, она поднялась со своего стула и сделала шаг в мою сторону:
– Ты его знаешь?
Я усмехнулась:
– Ещё бы. Это та мразь, которая меня подставила, и благодаря которой меня посадили.
Ираида, кое-как нащупав стул, снова села и тихим голосом спросила:
– Он тебя подставил? Так ты не совершала этих преступлений?
Я уже взялась за дверную ручку, но повернулась, чтобы ответить:
– А я похожа на убийцу?
Пока начальница думала, что ответить, я вышла и вернулась на своё рабочее место, сопровождаемая Риткиным тяжелым взглядом, полным подозрения и обиды. Поздоровалась с подошедшими Валькой и Машкой, и принялась за отчет. Только, само собой, отчетом я толком не могла заняться, ибо мысли все были направлены в другое русло. Девчонки даже не пытались меня тревожить, видя то, как я задумчива. Отвлекли только, когда пошли на обед. Я честно пыталась поддержать разговор и даже улыбалась, так что вроде всё нормально и ни у кого не возникло вопросов относительно моего несколько странного поведения. Мы вернулись на рабочие места и успели только присесть, как дверь открылась, и девочки непроизвольно охнули, распрямились и заулыбались. Я подняла взгляд от монитора, чтобы посмотреть, чего их так разбирает. Посмотрела. Увидела, так сказать, во всей красе. Улыбался не хуже, чем тогда. Он посмотрел на Ритку, улыбнулся своей коронной, и уже было двинул к ней, но увидел меня и остановился. Ритка, которая сначала улыбалась, будто только что от дантиста пришла, проследила его взгляд и посмотрела на меня с плохо скрываемой злобой. Готова поспорить, что она бы бросилась в мою сторону с кулаками, если бы в комнате были только мы. Я же изображала бурную деятельность и упорно пялилась в компьютер, стараясь не смотреть на пришедшего. Как ни странно, но ему это очень не понравилось. Если он ждал, что, увидев его, я свалюсь в обморок – не понятно от приступа влюбленности, посетившей моё юное сердце, или же от ужаса, который он должен навевать на всё то же юное сердце – то зря ждал. Нервы у меня и тогда были крепкие, а сейчас так вообще как стальные канаты.
– Эмилия! Боже мой! Быть не может! Как ты изменилась. Я бы тебя не узнал, если бы не пригляделся! – грациозно ступая, насколько это было возможно в нашем небольшом офисе, он двинул ко мне с ехидной улыбкой и распростертыми объятиями. Я изобразила удивление и даже оглянулась, сделав попытку найти неведомую Эмилию.
– Простите, вы ко мне обращались?
– Дорогуша, не ломай комедию. Я прекрасно знаю, что это ты, – Ярослав продолжал расточать улыбки. Этот гад меня просто-напросто провоцировал. Ох, как же хотелось двинуть ему, просто до ломоты в руках хотелось.
– Не хочется вас разочаровывать, но вы ошиблись. Меня зовут не Эмилия, – я тоже улыбнулась, а ему это не понравилось, как и то, что я продолжала гнуть свою линию. Он старался держать злость в себе, но, увы, никогда не отличался терпеливым нравом. Теперь уже я его провоцировала, хоть и не стоило этого делать. И он разозлился. Подошел ко мне вплотную, схватил за локоть и начал говорить прямо в ухо, обжигая кожу своим дыханием:
– Чертова кукла, думаешь, что, сделав пластику на морде тебя не узнают? Глаза-то прежние, – ну вот, а я думала, что получилось изобразить удивление и прикинуться бедной родственницей. – А ты знаешь, что твои родители ходят на твою могилку? Они постарели разом лет на двадцать, а ты живешь здесь и горя не знаешь. Тебе и тогда было на всех плевать. Тогда, когда ты убивала, – я изо всех сил старалась сдержаться, и уже готова была ударить его, но тогда бы выдала себя по полной программе. Хватит уже и того, что он больше, чем уверен, что перед ним Эмилия, так что продолжим игру как она есть. Да ещё на шум из кабинета вышла Ираида, и, когда она увидела эту картинку, то застыла прямо в дверях своего кабинета.
– Вы что, сумасшедший? Отпустите немедленно мою руку, вы делаете мне больно! – я пыталась смотреть на него как загнанная в угол жертва, но почему-то получалось очень слабо. А, если быть совсем точной, то вообще никак не получалось. «Что ж делать-то, а? Вот ведь зараза, вот зараза… ладно, раз ты так, то я вот так». – Ритка, мать твою, успокаивай давай своего мужика, а то я его кастрирую прямо здесь, в антисанитарных условиях! – но хрен я угадала, на Ритку напал столбняк, как и на остальных моих сослуживиц. Они таращили на нас глаза и не шевелились, словно статуи на острове Пасхи.