Она опять замолчала. Потом вздохнула, провела руками по лицу и сказала:
– Я не знаю, что я хотела. Я же говорю, мне позвонили и посоветовали прочесть то, что было в конверте.
– Ну, это я уже слышала. Опять задаю вопрос, что ты хочешь с этим всем теперь делать? И ещё один более интересный вопрос: что мне теперь делать с тобой?
Она пожала плечами:
– Не знаю, что тебе со мной делать. Я никому ничего не расскажу, в этом можешь быть уверена. И конверт со всем содержимым я сожгла.
Вот тут я удивилась не на шутку:
– А что ж так?
– Если ты всё это скрываешь, значит, у тебя есть серьёзные причины. В нашем городишке у тебя со всеми нормальные отношения. Ты никому не пакостишь, в злодеяниях не замечена, ты хороший сотрудник.
– О, как. Вот уж не думала, что ты мне такое скажешь. С твоего позволения, я фото заберу себе?
– Забирай, мне оно без надобности.
Я убрала его в сумочку и спросила:
– Мне уволиться или как?
Теперь удивлению Ираиды не было предела:
– Почему уволиться? Не надо. Я думаю здесь ты в безопасности.
Я усмехнулась против воли:
– А я везде в безопасности. – И тут у меня мелькнула догадка. – А может это ты в безопасности, пока я здесь?
Она как-то напряглась и опустила глаза. И я поняла, что попала в десятку. И неожиданно для себя и неё сказала:
– А, правда, чего мне увольняться? Работа устраивает, коллектив тоже и заработная плата не подкачала. Ты же не станешь урезать мне зарплату?
– Не буду, конечно.
– Но и о сегодняшнем разговоре ты тоже молчишь, ясно? Мне терять нечего, а у тебя на кону жизнь.
– Я всё понимаю. И я буду молчать. Я себе не враг. И тебе, между прочим, тоже.
Я усмехнулась ещё раз. Встала и пошла к двери, по дороге сказав:
– Ты хоть накрасься и причешись, а то у людей инфаркт случится.
– Да, да. Спасибо, – и неожиданно спросила: – Оксана, а за что ты сидела?
Я не знаю, почему я решила ей ответить на этот вопрос, но я ответила, стоя лицом к двери, чтобы она не видела моих глаз:
– За убийство. Ещё вопросы есть?
– Нет.
– Отлично. Если что, Ираида Анатольевна, я на своем рабочем месте. Обращайтесь.
Я устроилась на своем рабочем месте, включила компьютер. Какого-то хрена достала фото и, глядя на него, воспоминания нахлынули как цунами…
– Подсудимая Дэйнер Эмилия Викторовна, вы приговариваетесь к десяти годам лишения свободы, с отбыванием наказания в колонии строгого режима…
***
– Эмилечка, девочка моя, ты собираешься?
– Мам, я же сказала, что не хочу туда идти. Что мне там делать? Там будут ваши друзья. Ваша компания. Что я там забыла, я лучше дома побуду.
Мама деликатно постучалась и, немного выждав, вошла. Она прикрыла дверь, села на мою кровать и посмотрела с такой нежностью и беспокойством, что мне снова захотелось плакать. После того, как моя сестра уехала, вся родительская любовь переключилась на меня. Я не знаю ни в чем отказа, я – любимая младшая дочурка. На все мои шалости глаза закрываются. Сколько я не пыталась разозлить родителей – не получалось и я оставила эти попытки. Без помощи родителей поступила в университет и экстерном умудрилась закончить его раньше, чем предполагала. Хотела пойти работать, но отец не позволил. Из-за наличия у меня большого количества свободного времени, я связалась с не очень хорошим парнем. Несколько дней назад его тело предали земле, и именно по этой причине я не хотела идти на сегодняшний вечер с родителями.
Мама не сводила с меня глаз. Её огромные голубые глаза были полны слёз, и я думаю, что одна из причин, по которой она не хотела, чтобы я оставалась дома, это боязнь того, что я с собой сделаю чего-нибудь. Но я далека от таких мыслей, потому что за то свободное время, которым я располагала, меня научили ценить свою жизнь.
– Дочка, ну, я прошу тебя. Отец хотел представить тебя как своего заместителя. Ну, давай же, тебе не помешает развеяться.
Я подняла на неё уставший взгляд, и мама отпрянула, испуганно вздрогнув. Я решила больше её не расстраивать, по крайней мере, сейчас, улыбнулась, попыталась изменить взгляд и сказала: