– Хорошо, мам, я сейчас встаю и привожу себя в порядок. Мне как выглядеть? Сногсшибательно?
Мама погладила меня по голове и сказала:
– Девочка моя, ты всегда сногсшибательна. Но здесь надо быть более чем сногсшибательной.
Она вышла из комнаты, а я, полежав ещё минуты две, пошла в ванную. Выйдя из ванной, я двинула к своему гардеробу. «Значит, более чем сногсшибательно. Хорошо, пусть будет так». Я перерыла всю гардеробную – платьев у меня море, и выбрать что-то одно было катастрофически сложно. В итоге, я остановила свой выбор на платье изумрудного цвета. Я занялась прической и макияжем, потратив на это около сорока минут.
– Дочка, ты готова? Нам уже пора! – папа не может долго ждать. И я решила поторопиться, заверив, что мне осталось не больше трех минут. Я завершила свой наряд черными туфлями на высокой шпильке, не забыла перчатки, пристроила на себя отцовский подарок, колье с изумрудами и россыпью небольших бриллиантов (папу должно порадовать, что я всё-таки его надела), прихватила меховую накидку и выплыла из комнаты. Родители, водитель отца и наша домработница повернулись на стук каблуков и ошеломленно замерли. Ну что ж, если у родных на меня такая реакция, то за остальных я даже не переживаю. Живым не уйдет никто. Я пленительно улыбнулась:
– Не слишком вызывающе? Может, выбрать другое платье?
Папа замахал руками в знак протеста:
– Ты что?! Ты просто роскошно выглядишь, дорогая. Правда, Ирэна? – отец повернулся к маме, в ответ на его вопрос она утвердительно кивнула. Папа подошел ко мне, поцеловал и сказал: – Ты не представляешь как я рад, что ты согласилась пойти.
«Я, конечно, не особо хотела, но куда деваться, когда такая психологическая атака». Я счастливо улыбнулась папе и сказала:
– Я тоже рада, что согласилась, пора возвращаться к жизни.
На этой радостной ноте мы пошли к выходу и благополучно погрузились в машину. Пока ехали даже смогли поговорить легко и непринужденно, как раньше. Я и правда подумала, что всё как раньше, но такого даже теоретически быть не могло. Я нахмурилась и обратила внимание, что наш водитель Антон то и дело поглядывает на меня в зеркало заднего вида. Я, конечно, могла бы предположить, что его плющит и колбасит от моей неземной красоты, но… но уж очень мне не понравился его взгляд. Заостриться на его взгляде не удалось, потому что мы приехали.
Шикарное, недавно отреставрированное здание радовало глаз яркими красками. Поговаривали, что это был какой-то дворянский особняк, правда, от дворян тут только и осталось, что разговоры. Глубоко и тяжеловато вздохнув, правда, про себя, нацепив на лицо лучезарную улыбку, я полезла из машины вслед за мамой. Мы стояли по обе руки от отца, я слева, а мама справа, а отец сиял как начищенный пятак. Гордился. И хорошо, пусть гордится. Я встала в пол оборота к отцу и скосила глазоньки в сторону нашей машины, кстати, вовремя. Успела заметить, как Антон с кем-то очень нервно говорил по телефону и всё косился на нас. Ох, как же мне это не понравилось, кто бы знал…. Так хреново мне ещё не было. Вру, было, не далее, как несколько дней назад. Но здесь совсем другая ситуация. Папа потянул нас к зданию и как раз в этот момент нам навстречу выпорхнул его компаньон.
– Боже мой, Боже мой! Витя, Ирэна! – с отцом он облобызался и крепко обнялся и попутно приложился к маминой ручке. – Рад, рад, рад, что всей семьей. Лиечка, – только он исхитрился так сократить моё имя, – ты выглядишь просто восхитительно! Все дамы в зале подавятся шампанским, когда тебя увидят или запнутся и упадут замертво!
– Константин Витальевич, мимо меня сейчас прошло шесть женщин и они до сих пор живы и даже не заикаются. Скажете, что это случайность? – я пленительно ему улыбнулась. Ах, ты ж черт, как я не люблю эту фальшь. Хмырь. Весь масляный, а смотрит так, будто удавить готов.
– Дорогая Лиечка, у тебя и чувство юмора отменное! – «Ну, о чувстве моего юмора мы поговорим позднее». – Ну, что же мы на улице стоим? Пойдемте, мои самые дорогие и любимые гости!
К зданию подъезжали роскошные тачки, из которых выходили холеные мужчины и не менее холеные женщины, в соболях, бриллиантах и во всем, что Бог послал, а послал он, судя по всему, не мало.
Мы вошли в зал. Вокруг всё ещё более роскошное, чем снаружи и много, много людей. Это хорошо. Как по команде почти все взгляды устремились к нам. Мужчины смотрели раздевающе, женщины оценивающе, и поджимали губы, примерно подсчитав, сколько стоит всё, что на мне и потом прикидывали, сколько могу стоить я, но это им даже и не снилось. Мы двигали от одних к другим, глядя на фальшивые улыбки и слушая фальшивые радостные речи. Похоже, папа и мама получали от этого удовольствие, а я, улучив момент, когда от меня отвлеклись, юркнула к столу с десертами, надо же хоть как-то повысить себе настроение. Я увлеченно трескала какую-то воздушную гадость, пока над ухом не раздался голос, который явно заставлял женщин впадать в безумство, а мужчин дрожать от ужаса, но на меня как-то впечатления не произвело: