— Да, — отмахнулся скучающий монарх, — чего с него взять, половик он и есть половик. Два-два пока. Но я его уже почти сделал.
Григорий выплюнул кусок кирпича, и разминаю ушибленную челюсть, недипломатично спросил. — А когда дождь кончится, вашество.
Иван отвлекся от позиции. — Какой дождь?
— Так ить, вторую неделю льет, без продыху. — Доложил Марк. — Урожай потоп, купцы на подходе завязли… Беда прямо.
— Да? — Изумился Иван, а я тут отвлекся, а чего народ молчит? Раз такая беда.
— А чего им орать. — Влезла в разговор волшебная книга. Ежели вы, ваше, блин, высочество, от большого ума их за казенный счет и кормите и поите…. Они уже половину запасов с самобранки пожрали. Чего будущему поколению оставим. Все ресурсов растранжирим.
Вона как? — Иван потянулся. — Став королем, Ваня слегка раздобрел, пообтерся, но живости характера не растерял. — Так, слушай задачу. С погодой нужно что-то решать.
Вот сам и решай.. — Отрезала книга. Я себе не враг. В эти дела не полезу.
Да слышал я… — Иван начал припоминать. — Так что с тех пор так и льет? — Изумился он. — То-то думаю, мне спится то как, решил, что это специально такое сопровождение устроили, для успокоения.
— Ты Ваня, прости, я, конечно, понимаю, что… — Неразборчиво пробормотал Марк, чувствуя, что держащий его навес начал трещать и разваливаться. — Мы тебя на минутку оставим, так что…
Горыныч с грохотом сорвался вниз, не успев закончить фразу.
Григорию, который в очередной раз не успел увернуться, снова врезался в угол и грубо прокомментировав особенности дворцовой архитектуры, исчез последним.
Иван выпрямился и пружинисто потянулся. — Так понимаю, пора этот вопрос разъяснить. — Решительно заявил монарх. — Во вверенном мне королевстве бардак, а я тут в шашки, понимаешь…
Ковер, попытался вякнуть про шахматы, но благоразумно промолчал.
— Ванюша, а может ну его. — Сообразил опытный фолиант. — Вмешательство вооруженного всей силой магии Ивана, могло дорого обойтись не только его вотчине, но и всему сто десятому королевству. Последние слова книги прозвучали уже из глубины походного мешка, куда Иван сноровисто скидывал артефакты.
Прицепив меч, и уже на ходу обув сапоги скороходы, он жестом приказал ковру готовится к вылету.
Ковер развернулся, и с печальным вздохом приготовился принять все испытания судьбы.
Вылет прошел почти без происшествий. Выручила пробитая Григорием арка. Иван удивленно обернулся. Надо-же, неужели, наконец, научился, вспомнил он предыдущие попытки, и направил летательное средство к сидящему на брусчатке двора Змею.
— Горыныч. Считаю, что раз народ оказал нам высокое доверие, мы должны его оправдать. — Заявил монарх, заложив руку за обшлаг королевской, пошитой из горностаев душегрейки.
— Эй, воевода. — Кликнул Иван выглядывающего из своего окна подданного. Остаешься на хозяйстве. — Я убываю в служебную командировку, по вопросу погодных условий.
— Ась? — Не разобрал со сна распорядитель. — Кого убиваешь? Ваше Высочество? Энтого? — Кивнул подхалимистый боярин на удивленного змея. Давно пора, обожрал уже всех, аспид, и церкву порушил, а еще про вашего величества матерно говорил. Не смею повторить, но что-то с родственниками…
Ах, ты ж скотина. — Взвыл разочарованный людской двуличностью Горыныч. — А ведь еще вчера в дружбе клялся. Иуда.
Змей засопел и прицельно плюнул в провокатора сгустком едкого дыма. Не попал, и расстроено вздохнул. — А я говорит ваш брат, я человек. Голенище с усами…
Иван, занятый поиском подходящей формулировки для написания декрета, отвлекся: Чего сказал? Какое с усами?
— Ты уже совсем… От безделья… Он же с бородой. Ладно, после разберемся. Нужно составить план, и в путь.
Вопрос первый. — Где этой погодой заведуют. Вопрос второй, кто? Назидательно перечислил поднаторевший в речах самодержец. — Поскольку нам так сказать доверено, мы это и должны. Того, чтобы всем и значит навечно, несмотря на отдельные промахи и всяческое, там… Короче, Ура.
Горыныч, потеряв нить рассуждений, укоризненно покосился на оратора. — Может и впрямь… Несмотря ни на что, и ну его это… Мы с этим… Рукамиводителем в такое загребем, самим потом… — Осторожно пробормотал Григорий.
— Ага. Мы ладно, но ведь этот… и один может умотать, и скатерка с ним… — Парировал рачительный Юлик. И чего потом, без соли будем кушать?
Марк, не дожидаясь ответа открывшего пасть Григория, подвел итог. — Лететь надо. Вопрос куда? Какие будут предложения.
Юлиан почесал ноздрю: Ну, это. К солнцу?
— Ты совсем, что-ли? Икар, блин понимаешь…
Уставился на сморозившего глупость собрата Григорий: Мы ж сгорим, нахрен.
— Так мы ночью полетим. — Не растерялся сообразительный брательник.
— А, ну тогда конечно… — Успокоился Левофланговый.
— Ой, идиоты. — Простонал Марк. — Так, заткнулись оба. Марк думать будет.
— Эх, чертополоха бы сейчас, да подумать… — Мечтательно протянул Гриня. Пару, бы самокруточек. Аккурат на все мысли…
— Есть… — Обрадовано хлопнул себя по затылку Марк. Однако Юлий не успевший убрать свою голову, и получив неслабый удар, взвизгнул. Да ты что? Какое там есть, коли мы и так еле-еле от земли оторвались. Пешком что-ли идти?
Идьет… — Протянул Марк. — В фигуральном смысле есть. — То есть, в смысле Эврика…
А, ежели в фигуральном, ну тогда конечно… — Успокоился Григорий. — А в принципе, может и правда, подкрепиться перед дальней дорогой?
Стоящий рядом Иван, которого внутренний монолог Горыныча начал раздражать, слегка кашлянул. — Вы пока и не мечтайте. Как говорится, бензин наш, идеи ваши. — Пока идей не будет, о кормежке можете не заикаться.
Так я и говорю. — Отрапортовал Марк. — Дело это не простое. Политическое надо думать.
— Чего? — Озадаченно сдвинул корону на затылок Иван. — Какое?
— Ну, может это я погорячился, но уж точно, по внешнему ведомству.
— Слушай, ты изъясняйся понятнее. — Не выдержал самодержец.
— Так куда ж понятнее. — Выдохнул Горыныч. Кощей это знак подает. Мол, ежели все, что схитил вназад не вернешь, залью, мол…
— Да ты что… — Округлил глаза Иван. — То-то я думаю. Дождь какой-то…, не настоящий. Все вроде правильно, а дождь. Иван понюхал мокрую ладонь и брезгливо поморщился. — И чего теперь делать?
— Чего делать? — Синхронно повторили головы.
— Чего делать, чего делать… — Эхом отозвался Марк.
— Это я спрашиваю, чего делать. — Настойчиво уточнил Иван.
— Так, лететь надо. — Влез Григорий. — К солнцу…
Марк ошарашено глянул на переклинившего напарника.
— Лететь нужно к рубежам нашего нового королевства. И там, на месте решать вопрос преодоления границы…
— Решено. Летим к рубежам. — Заключил Иван. — Ну, с богом. Веди, касатик. — Кивнул он Дракону, предлагая выти на старт.
Горыныч охнул, скрипнул зубами, и тяжело, словно груженый боезапасом бомбардировщик побежал по двору.
— Не, не взлетит… — Убежденно прокомментировал воевода, опасливо выглядывая из окна.
— Горыныч? — Принял близко к сердцу Иван. — Спорим. На щелобан, взлетит как миленький… _ Гоша, давай… — Заорал он, и, пришпорив ковер, рванул следом. Поравнялся с задыхающимся от бега драконом. — Геша, не подведи, выручай. Я заложился, мне проиграть нельзя, престиж…
Горыныч хрипло сипя, выдохнул. — Вашу, престижа королевского высочества…
— Но, но. Ты это, без выражений. — Но, видя, что взлет и впрямь оказывается под большим вопросом, он выхватил волшебный меч, и коротко приказал. — Дай-ка ему чуток для форсажу, не сильно, так, чтобы проснулся.
Застоявшийся клинок радостно взвизгнул и метнулся к филейной части, бегущего дракона. Всего секунда отделяла начало работы волшебного допинга и миг, когда змей взвился в небо.
— Ура. — Крикнул Иван, заложил крутой вираж, и влепил смачную саечку зазевавшемуся воеводе.
— В расчете. — Донесся жизнерадостный крик уносящегося в небеса шебутного монарха.