Испортив жизнь другим, женщина сама навлекла на себя беду.
Вечер для гуляющих выдался прохладным. Графиня в траурном наряде неспешно вела за ручку девочку и рассказывала сказку из своего детства. Алисия привыкла жить в отдельной части приюту, куда до этого не пускали. Она начинала привыкать жить как принцесса из историй. Но Анабель пока так и называла по имени. Миссис Соундаль не торопила девочку и сама старалась привыкнуть к ребенку. Ведь малышка это не только спокойная вечерняя прогулка, но и "хвостик", который следует по пятам. Везде приходилось осматриваться, чтобы случайно не толкнуть или не ударить дочку.
Вечерний променад заканчивался. Девочка боялась темноты, поэтому не отпускала руку женщины. Анабель старалась идти медленно и осторожно, показывая пример элегантности.
— Добрый вечер, госпожа, — со скамейки встала фигура, но сумрак не давал ее разглядеть. — Приятная неожиданность.
Голос был знакомым и будоражил женское воображение.
— Раф? — замерла Анабель.
— Ваша память не смогла вместить мое настоящее имя, — такой же сарказм и чувство величия всего в одном слове.
Алисия отцепилась от руки и бросилась к отцу. Но добежать не успела. Она свалилась на сидящего в кресле торговца и, оглядевшись, испугалась. Когда малышка заплакала Брелли Тишь сжал губы и тут же вызвал свою горничную. Сдав ребенка ей на руки он вызвал воинов - оборотней и начертил с помощью ножа - атаме пентаграмму поиска.
— Дети просто так не падают. Тем более, что она прошла через Медждумирье. Что-то случилось!
В доме коммерсанта велись быстрые сборы, пока в парке испуганная Анабель приходила в себя.
— Что ты сделал с ребенком?! — графиня бросилась к Расмусу и эмоционально отвесила пощечину.
— Вы так взволнованны, потеряв мелкого гнома, — он говорил тихо, обжигая женщину ледяным взглядом. — Советую не утруждать свои ручки. Если хотите причинить мне боль то нужно бить атаме, — в его руке появилась тонкая, длинная шпилька с черной горошиной на конце. — Меня можно убить только этим оружием, наполнив его родной кровь и ударив в сердце вашей рукой, леди Вороньего Утеса.
Мужчина улыбался и всаживал острую иглу прямо в сердце ошеломленной Анабель. Боли не было, как и понимания что все таки происходит. Лишь воздух застрял где-то в горле.
Расмус смотрел прямо в глаза девушки и согревал горячим дыханием. Может сумрак наложил теплые тени, а может сама Анабель хотела увидеть эмоции Рафа. Своего Рафа. Пока острая игла пронзала плоть, девушка смотрела на удрученного знакомого, который закусывал губу и прижимал к себе ее почти невесомое тело.
В этот момент из пентаграммы выскочил Брелли и выхватил графиню из рук хорда. Расмус и не препятствовал этому. Он спокойно принял удар одного из воинов - оборотней. Не сопротивлялся когда другой вонзил в него атаме с кровью дочери. Впервые горгул ощутил жгучую боль и зашипел от этого ощущения. Плечо стало пульсировать и болеть, а охранник торговца продолжал пронзать несопротивляющееся тело. Боль разливалась и веселила воина. Он ощущал нечто большее чем когда его приволокли перед светлые очи Касьяна. Истощенного, но такого же язвительного.
— Твоя жизнь в моих руках! — триумф отражался на лице Императора. — Ты оживишь мне не только Бессмертных, но и сам станешь моим преданным псом! Я нашел твою дочь - Алисию и женщину - Анабель!
Горгул успел услышать эти слова, как обернулся в монстра и кинулся на мужчину, как раненный зверь. Он хотел рвать и убивать тех кто может навредить родной крови.
Глупая природа древних.
Безопасность гнезда. Мир для потомства. Когда-то они были самой мирной расой, которую боялись трогать. А теперь это сошедшие с ума чудовища, которые готовы умирать сами, но не пустить врага к гнезду. Потертыми, затупленными и ядовитыми клыками, слепой или без ног, но не пустить к ребенку.
Алая пелена застилала разум Расмуса, а Касьян смеялся. Перед Императором рвалось и металось древнее существо, которого удерживали с помощью атаме и сотни огромных воинов. Получалось у них плохо, но ощущать власть над чужой судьбой было приятно.
Очнувшийся горгул понял, что впервые в жизни у него появился стимул жить, а не существовать. И пусть своими руками, но он разорвет все родственные нити, но так, чтобы никому из близких не причинить боли.
Двойным агентом быть не просто.
Получив номинальную свободу, он увидел янтарный взгляд Анабель и на короткое мгновение притронулся к теплу родного дитя. Переместив свою дочь он оставил лишь миссис Соундаль, чтобы разыграть спектакль с ее участием.
Все вернулось на пути своя. Ее род вырезан не без помощи Расмуса. А теперь... Анабель надо убить и завершить звериный род. Казалось, что девушка сама готова отдать свою жизнь и преданно заглядывала в мужское лицо. Горгул едва не выпустил свои истинные эмоции, когда утонул в медовом взгляде.
У каждого есть тот, кто ему дорог. Сейчас... Ему была важна птичка, которая способна обеспечить лучшее будущее Алисии. Тело графини такое теплое и манящее, а взгляд честный и преданный, будто он не атаме в грудь воткнул, а себя предложил. Знала бы леди, сколько сил он приложил, чтобы достать именно этот ритуальный нож - иглу.
Когда появился Брелли, Расмус расслабился и решил отдаться "удовольствию".
“Торговец пришел, значит получил дочь и держит свое слово".
Задача выполнена. Расмуса остановят и спрячут ребенка и Анабель. Все будет хорошо.
— Эй, пес! — пнули сапогом тело, лежащее в крови. — Ты стоял против сотни лучших воинов и ошейника, а сейчас сдох?
Френк видел все что здесь происходило, но не вмешивался. Слишком странная картинка проявилась.
— Что не говори, а я соскучился по женскому телу, — усмехнулся окровавленный горгул и поднял целую руку, сжимая пальцы. — Хочется почувствовать их мягкость, — наглый развратник намекал на женскую грудь.
— Атаме были с кровью ребенка? — Френк перевел тему и скрыл понимающую улыбку.
— Несколько месяцев я желаю спать и видеть развратные сны, — зашептал предводитель Бессмертных и потерял сознание.
Френк поджал губы и с силой дал в бок поверженному. А потом еще раз и еще раз, пока не ощутил как жар от мести за руку не прошел. Может быть сейчас этот монстр почувствует и Его удары?
Анабель смотрела на свою грудь и острый тонкий нож, торчащий из ее тела. Дышать было трудно, но больше всего девушку беспокоила накатывающая истерика.
— Мне не больно. Не больно. Не больно, — шептала она, смахивая набегающие слезы.
— Тебе надо его вытащить.
— Как! — сорвалась на крик Анабель, задавая глупый вопрос.
— Только ты сама сможешь вытащить из себя атаме. Он принадлежал твоей матери и послушает тебя.
Почти не слушая Брелли, девушка обхватила теплый клинок и стала тянуть. Не с первого раза его вообще получилось взять. Руки соскальзывали, а разум отчаянно тонул в накатывающих волнах паники. Но все же рукоять поддалась и в руке оказалась длинная железная палочка. Дышать сразу стало легче, а на теле не появилось ни одной кровинки.
Ощупав себя, Анабель взглянула на мужчину.
— Считай что Расмус передал тебе семейную реликвию, — Брелли внимательно вглядывался в лицо миссис Соундаль. Он решал, сможет ли она перенести всю правду о роде.
— Последний раз я была рада видеть его, — зашипела девушка и откинула атаме прочь.
— Жалко парня. Он делает все возможное, чтобы защитить тебя и даже больше, нашел артефакт, который принадлежит твоему роду. Спрятал Алисию, вызвал меня на помощь. Мои люди впервые бились с горгулом, но он поддавался.
— Защитить? От кого?
— От твоих обязанностей, леди утеса Воронов, — мужчина поклонился и решил рассказать о "той, другой жизни в мире Теней".
Конец первой книги