Дейзи показала Элизабет все свои рисунки, вызвав у нее очередной поток слез.
— Солнышко, я тоже рисую. Я архитектор и дизайнер. В детстве обожала рисовать. Научу тебя всему, если захочешь.
Дейзи очень обрадовалась. Что Джон, что Натали далеки от творчества, хотя и обладали способностью ценить красоту. Теперь Дейзи точно есть с кем обсудить свой художественный интерес.
— Мне повезло. У меня теперь две мамы, — Дейзи, кажется, умела находить плюсы в самых нестандартных ситуациях. — Ты придешь на мой день рождения?
Элизабет с надеждой посмотрела на Натали, словно просила разрешения.
Это смущало, ведь родители Дейзи — Лиззи и Джон. Натали, по сути, не имела никаких прав на воспитание девочки. Просто в какой-то момент времени их души встретились и объединились в семью.
— Тринадцатого декабря, — напомнил Джон. — Думаю, хороший момент, чтобы объявить всем о Дейзи. Обсудим с тобой в понедельник, как лучше это сделать.
— Я приду. Конечно. Если надо помочь, вы скажите. Я бы хотела устроить лучший праздник для Дейзи. А подготовку супер новости я всецело доверяю тебе, Джонни. В этом ты мастер. Еще парочку скандалов и попадешь в "Тайм" как человек года, — хохотнула Лиззи, подмигнув Дейзи. — У тебя необыкновенный папа, детка.
Натали заранее представляла, какое впечатление произведет объявление об общем ребенке Джона и Элизабет. Особенно на семью Лагранж, благословение которых, кстати говоря, Джон еще не получил. Судя по сообщениям Лорен, завтра в особняке Лагранжей планировалось кое-что особенное. С приездом многих гостей, в том числе и родни Джона из Милана. Что ж, пускай Моретти не думают, что она из простой семьи.
Когда девочки вышли из-за стола и Элизабет засобиралась уходить, Натали попросила ее еще немного задержаться. Есть тема, которая ее беспокоила и не позволяла двигаться дальше.
— Лиз, ты помнишь, что произошло со мной в колледже?
Этот разговор явно не понравился ни Джону, ни Элизабет. Оба омрачились.
— Джон, я полагаю, тоже в курсе? — подруга вопросительно взглянула на него.
Он кивнул и тяжело вздохнул, но взял Натали за руку, чтобы поделиться частичкой своей силы. Странно, ведь он давно разобрался с ее обидчиками и отогнал от нее всех демонов, мешающих им любить друг друга, но продолжал беспокоиться за нее. Хорошо, что Натали уже не будит его по ночам своими криками из-за кошмаров. И пистолет в сейфе, а не под подушкой. Еще она перестала прислушиваться к шагам и шорохам. Джон вполне мог подкрасться к ней, а она даже не дергалась. Психологически рядом с ним Натали чувствовала себя в абсолютной безопасности.
— Конечно я помню. Я думала, ты из преисподни вернулась, когда открыла тебе дверь. У меня в голове не укладывается, как ты в таком состоянии добралась до моего дома.
Джон чуть сильнее сжал ладонь Натали. Он держался, как скала, когда Натали рассказала ему об изнасиловании. Но в тот момент он уже был подготовлен к этой новости. Если к моменту их откровенного разговора в Палермо виновные были уже наказаны, то, скорее всего, первая реакция Джона на эту новость оказалась куда более разрушительной и буйной. Эта тема до сих пор задевала его за живое.
— Не очень хорошо помню, что со мной происходило. У меня не было ни денег, ни телефона. Мне пришлось угнать чью-то машину со стоянки прямо в больничной одежде, — ей крупно повезло, что ее не поймала полиция. Доверенный человек Элизабет потом уже вернул машину владельцу и уладил вопрос с финансовой стороны. — Я знаю, почему ты уговорила меня молчать. Тео де Сантис заставил тебя, верно?
Угон машины не вызвал шока у Джона. Это вполне в духе Натали. Но о том, что де Сантис давил на Элизабет, ему стало известно только сейчас. Натали ему не рассказывала, а ему было достаточно причастности Чезаре, чтобы максимально возненавидеть себя и свою родню. Себя, за то, что не узнал и не предотвратил. Он оберегал Мишель от Тео, а нужно было спасать Натали. Можно было бы догадаться, что он начнет мстить Сантини через его семью. Десять лет назад Джон начал постепенно отходить от теневого бизнеса и нарабатывал опыт в управлении небольших компаний, связанных с «Левентис Груп». Отец почти не держал его в курсе относительно своих дел, а Джон и не интересовался. События, связанные с Мишель, скорее случайность и желание отца поскорее разобраться с серией обвинений и арестов преступного клана. Никто лучше, чем Джон, не способен решить самые сложные ситуации.