Позже Чезаре де Сантис с дружками-насильниками едва не лишил ее и этой мечты.
Пока в ее жизни не появился Джон. Да еще и с детьми в придачу. Неважно, кто были их настоящие биологические родители. Она верила, что они с Джоном прекрасно заменят им родных… нет, не так. Они станут для них настоящими родителями. И Натали больше никогда не заберет у маленьких ангелов их отца.
— Но ты же их даже не знаешь, — выражение лица Лилиан очень напоминало Джона сейчас, когда она умудрялась его шокировать. Обычно смотрел на нее как на психбольную. Особенно, когда несла очередную чушь, в которую он не хотел верить.
— Так давайте познакомимся, — Натали уперла руки в бока, с вызовом подняв подбородок.
— Лилиан, я с пониманием отношусь к любому вашему решению, но хочу вас предупредить, что спорить с Натали бесполезно. Поверьте моему тридцатилетнему опыту общения с ней, — буднично сообщил Джеймс, изящно попивая чай, как заправский английский герцог в гостиной у королевы.
— Боже! Они с Джоном как будто из одного теста слеплены, — покачала головой Лилиан.
— Ага. Одного поля ягодки, — вспомнила она веселые слова Джона.
И тут до Натали дошло. Лилиан очень сложно с сыном. Она его по-настоящему и сильно любила, но не могла постичь его поступки и мысли. Темперамент, характер, чувство справедливости и самопожертвование ему достались от Конте. К которым сама Натали привыкла за годы тесной родственной связи. И понимала, как никто другой.
Глава 12
Натали поднялась на второй этаж и повернула в сторону, откуда доносились звуки игрушек. Джон с любовью обустроил дом и построил настоящий дворец для своих маленьких принцесс. Как будто извинялся перед ними, что не может быть рядом все время. Откупался от них точно также, как и от нее. Что ж, настало время все изменить. Натали еще тогда, когда дала согласие на предложение Джона, потребовала, чтобы дети жили с ними вместе. Так что, даже если он будет рвать и метать от ее самоволия, в чем она все равно сомневалась, ей будет, что сказать в ответ.
В центре нежно-сиреневой комнаты сидела девочка трех лет. Облако золотых кудрявых волос окружало ангельское личико. Мелани. Видимо, ее мама и правда была редкой красавицей. Во всяком случае от Чезаре она не взяла вообще ничего. Природа словно сопротивлялась генам этих монстров.
— Привет, Натали, — нежнейшим голосом поздоровалась девочка, проглатывая буквы. Но говорила понятно.
— Привет, Мелани. А откуда ты меня знаешь? — Натали присела на корточки, крепко удивившись. Даже если бы Джон показывал ей ее фото, сейчас сложно было бы узнать Натали.
— Ты мне снилась. Сказала, что заберешь меня с собой. А где твои волосы? Почему они другие?
Мелани подползла к ней и коснулась ее состриженных идеально ровных прядей.
У Натали душа в пятки ушла. Потрясающий ребенок со способностями. Никакого сумасшествия.
— Твой папа говорил, что ты слышишь голоса, — тихонько завела тему Натали.
— Джонни — не мой папа.
— Это тебе Джонни сказал?
— Да.
Ясно. Натали вытерла холодный пот со лба. Джон был скептиком, даже к религии относился с изрядной долей сарказма, но она-то уже встречала одаренных людей. Просто таких маленьких — никогда. Айзенберг был убежден, что Натали тоже обладала каким-то даром интуиции, который нужно было развивать. Она сама замечала за собой нечто, что помогало сохранять жизнь даже в минуты опасности. Не просто же так она вышла из вертолета и побежала к папе.
Воспоминания хлынули на нее.
В тот вечер мама и папа ругались. Ариана кричала, что не потерпит измен. Что она любила его, а он с ней поступил как похотливая скотина. Джеймс же пытался обнять ее и объяснить, что никакой женщины, кроме нее не существует. Но в Ариану словно демон вселился в тот день. Швыряла в него посудой, перевернула половину квартиры у них в Сохо.
— Меня и Натали сейчас заберет моя мама! Ненавижу тебя! Как ты мог?
— Ри, любимая, что ты, черт побери, несешь? Веришь этим долбаным фотографиям?
Но Ариана не слышала. Она схватила Натали за руку и потащила ее к вертолетной площадке на крышу за террасой, пока Джеймс бежал за ними. Натали видела его растерянное молодое красивое лицо. Он не сердился и не злился. Он не понимал. И чем ближе Ариана подходила к вертолету, тем больше его искажала гримаса боли. Он прикрыл лицо руками, не в силах поверить в кошмар.