Джон припал к ее нежным розовым губам в грубом, слишком глубоком и сводящем с ума поцелуе, на который она отвечала со всей страстью, терпя его терзания.
Внезапно она прервала поцелуй и медленно опустилась на колени перед ним, обхватив его член, лаская вершинку языком. Водила по его стволу руками, сжимала сильно и требовательно. Наслаждалась его вкусом и просила от него большего, проталкивая его глубже к себе в горло.
Наступила его очередь терять связь с реальностью. Он схватился за столешницу. Едва ли он смог бы стоять, опираясь только на ноги. Джон застонал и прикрыл глаза от нереального удовольствия.
— Я хочу, чтобы ты смотрел, как кончаешь, — потребовала Натали, прекратив сладкие пытки.
Ну, Джон, старина, ты сам знал, на что шел, когда впускал Ведьму в свое сердце. С ней всегда так. Никакого одностороннего движения. За любой проступок неизменно наступала расплата.
Он разомкнул веки и уже не смог оторваться от этого восхитительного зрелища.
А она снова и снова заглатывала и отпускала. Он держал ее за волосы, покачивая бедрами в такт ее ненасытному рту и в момент, когда она поглотила его особенно глубоко, дернулся от вспыхнувшей долгожданной разрядки, изливая в нее свое семя, которое она пила и пила без остатка, распутно улыбаясь от удовольствия и горечи. Джон смотрел то на себя, то на свою Натали, невольно усиливая свой оргазм. Он гортанно вскрикнул, сделав финальный толчок в ее жадный рот и резко потянул ее за волосы вверх, чтобы она поднялась на ноги.
Натали прошлась руками по его торсу и всем телом прижалась к нему, ища опоры. Какая же она мягкая, нежная и…
— Настоящая Ведьма, — прошептал он, глядя на ее победную улыбку грешницы.
— А ты — коварный Змей, — парировала она, дрожа от прикосновений к его коже и пламени в его глазах.
Он поднял ее на руки и отнес в кровать. У них, конечно, разное бывало. Но чтобы вот так, стоя у входа в ванну, когда она в эротичном белье и на каблуках…
Натали завелась от оргазма Джона и теперь снова готова к продолжению. Они слишком долго находились в разлуке. Их тела стремились восполнить упущенное время, не тратя мгновения на прелюдии.
Уложив Натали в центр их огромной кровати, Джон раздвинул ей ноги и сел между них, любуясь электризующим зрелищем. Легкие горели от напряжения. Готов смотреть на нее вечно. Пах тут же откликнулся, восставая. Прошло несколько секунд после разрядки, а он уже снова хотел Натали.
Джон нетерпеливо снял с нее туфли, отбросив куда-то позади себя. Натали застонала в неистовстве, когда он зацепил край чулка и потянул вниз, оголяя кожу, что намного нежнее любого шелка.
Вскрикнула, стоило ему «случайно» задеть ее клитор при освобождении от чулка другой ноги.
— Все время забываю, что еще не вылезла из песочницы, — она заерзала перед ним, мечтая о его члене. Горячая, мокрая, манящая.
Он двумя руками разорвал комбинацию, обнажив ее живот.
Его зверская расправа над остатками ее одежды вспышкой пронзила оголенные нервы внизу живота.
— Милая, ты давно из нее выросла, — не согласился Джон проведя рукой по ее разгоряченному лону. Она дернулась и застонала. Он тут же убрал руку. — Кричать нельзя. Детей разбудим.
— Что? Но…
— Ты слышала. Будешь кричать — никакого наслаждения.
— Ты псих, — едва слышно прошептала она, находясь где-то на границе бреда.
Он наклонился и легонько прикусил ей шею зубами, оттягивая тонкую кожу. Она вцепилась в его плечи, но он поймал ее руки и придавил к матрасу. Языком коснулся ложбинки у основания шеи. Она обхватила его ногами и терлась о его бедра, пока он по очереди заигрывал с ее сосками, то покусывая, то посасывая, оставляя влажный след от своих губ и языка. Она воскликнула и он тут же прекратил пытку.
— Натали. Ай-яй-яй. Я тебе что сказал? Вечно ты меня не слушаешься.
— Я буду слушаться, клянусь, — взмолилась она, всхлипывая.
— Так уж я тебе и поверил, — усмехнулся он, отпустив ее руки, чтобы своими горячими ладонями поласкать и слегка сжать ее чувствительную грудь, перекатывая вершинки, словно маленькие шарики. Джон с особой нежностью погладил ее уже слегка выступающий живот, осыпав легкими поцелуями, вызвав в Натали запредельное чувство восторга.
Затем он раздвинул ее ноги шире и ввел пальцы в ее лоно, вынуждая получать новое удовольствие. Она схватила зубами угол подушки и застонала. Из глаз едва не лились слезы.
Он сам едва держался. Нуждался в ней. Хотел быть так глубоко, насколько это возможно. Он вытащил пальцы, порочно слизав с них ее сок. Она смотрела на это и до боли прикусила губу, но легкий стон из ее груди он услышал.