Ульяна уже мысленно перенеслась на место своей будущей работы – бар Лены и Олега располагался в очень оживленной части города рядом с несколькими гостиницами и недалеко от набережной. Он был излюбленным местом отдыха многих горожан и гостей ближайших отелей. После затворничества, длившегося несколько недель – пока решалась ее судьба – теперь Ульяну ожидает два месяца веселья и оживленного общения, к которому так располагает работа за барной стойкой.
Она уже почти не жалела о расставании с лучшими подругами.
***
Утром Ульяна проснулась от того, что кто-то ее толкал. Ничего не понимая, открыла глаза и увидела сияющее лицо тетушки.
– Лен, ты чего? – протирая глаза, недовольно спросила она. – Еще же рано!
– Нечего валяться, соня, – продолжала тормошить ее тетя. – Вон уже какие бока належала. Сейчас будем растрясать. Тебе пять минут на сборы. Время пошло!
– У меня же каникулы, – недовольно ворчала Ульяна, но, понимая, что спорить бесполезно, поднялась и поплелась в ванную.
Умытая, но все еще не проснувшаяся Ульяна шла на кухню, когда наткнулась на тетю.
– И куда ты собралась? – в спортивном костюме, уперев в бока руки, Лена стояла у нее на пути и насмешливо смотрела.
– Завтракать, – честно ответила Ульяна, чем вызвала у тети ехидную ухмылку.
– Сначала зарядка, потом завтрак! – категорично заявила Лена. – Надевай костюм и побежали. Скоро солнце поднимется высоко и станет слишком жарко. Давай, шевелись быстрее! – прикрикивала она и нетерпеливо посматривала на часы.
– Куда торопиться? Что, дорожка куда-то сбежит? – бурчала Ульяна, натягивая просторный спортивный костюм и кроссовки.
– Ишь, разворчалась, – поторапливая, Лена шлепнула ее по попе. – В конце лета еще «спасибо» мне скажешь.
Они выбежали из подъезда, и тетя сразу же повернула к набережной. Лена бежала впереди и размеренно, в ритм шагов дышала, а Ульяна отстала и шумно пыхтела. Они еще не успели отбежать далеко, а с Ульяны уже градом катил пот, не помогал даже прохладный, дующий с реки ветер, но, глядя на прямую спину тети, она даже не заикалась о том, чтобы вернуться.
– Доброе утро! – Лена сбавила скорость и помахала рукой какому-то мужчине.
В майке, тренировочных брюках, с пульсометром на руке, он, по-видимому, тоже вышел на утреннюю пробежку, а повязка на голове удерживала темные волосы и защищала глаза от пота.
– Доброе! – незнакомец сверкнул белозубой улыбкой и тоже сбавил скорость. – У вас пополнение? – взглядом указал на Ульяну.
Она уже успел догнать тетю и, опершись руками о колени, старалась отдышаться.
– Да, – сверкнув на племянницу строгим взглядом, чтобы выпрямилась, и снова поворачиваясь к высокому бегуну, улыбнулась Лена. – Племянница приехала на каникулы, вот стараюсь привить ей здоровый образ жизни.
– Хорошее дело, – едва взглянув на девушку, мужчина снова повернулся Лене. – Как на счет сегодняшнего заплыва? Все в силе?
– Конечно! – мы обязательно придем. Она обернулась и, обхватив Ульяну за плечи, прижала к себе. – У племянницы последние недели были тяжелыми, вот и приехала развеяться. Пляж будет ей только на пользу. Кстати, она неплохо плавает. Можем устроить тройной заплыв. Уверена, что Яночка обставит нас обоих.
Она крепче сжала плечи племянницы, поощряя ее вступить в разговор, но Ульяна продолжала молчать, только рассматривала незнакомца.
Видимо, он приехал недавно, потому что кожа широких плеч еще не успела потемнеть от солнца. Крепкие руки и мускулистая грудь блестели от пота, да еще и мокрая майка прилипла и обрисовала рельеф твердого пресса. Только жаль, что под брюками не видно бедра и ягодицы. Засмотревшись на тело спортсмена, Ульяна чуть было не совершила непростительную оплошность, обделив вниманием лицо. Немного худощавое, с высокими выразительными скулами и прямым носом. Его можно было бы назвать идеально красивым. Той красотой, которой блистают рафинированные мальчики со страниц глянцевых журналов, если бы не брови – темные и густые, они словно принадлежали двум разным людям: одна прямая и ровная полностью соответствовала идеальным чертам, зато вторая, словно была вздернута и преломлялась в постоянной ехидной насмешке. И ей совсем не соответствовали глаза – светло-карие, такие прозрачные, что солнечные лучи, проникая вглубь, зажигали золотистые искорки.