Никто вокруг меня не продвинулся тлк далеко, как вы; я хочу сказать: в мужском ордене.
В женском же ордене такие люди уже Есть [567], как говорится в вашем письме. Завершите же свое посвящение животворящими актами этого священного знания, придя в нашу среду. Вас с радостью ждут; ибо о вашем избрании известно здесь тем, что избраны небом для вступления на эти девственные пути…
Наши последние письма я сохраню в секрете. Дело в том, что каждый должен оставаться хозяином применения дарованной ему науки, которое он может сделать.
Таково правило благоразумия во избежание предательства; ведь есть люди, для которых не священны секреты чужой совести.
Я хочу, чтобы они были священными·, ибо они священны пред Господом!
«Иоанн-Креститель».
(Досье 1. — Письмо от 2 декабря 1886 г., passim.)
А теперь сама суть дела: письмо от 5 декабря, подписанное тремя молодыми девушками, посвященными в Кармель, скрепленное подписью их матушки (!) и снабженное верховным одобрением Крестителя:
«Благословенный Сын Божий, возлюбленный Неба и наших сердец!.. Мы были восхищены небесным действием света в вас; ведь, не имея возможности досконально изучить доктрину Илии, вы, однако, сумели глубоко постичь ее тайны.
Кармель означает «плоть, возвышенная в боге», и свет свыше поведал вам о том, как можно онебеситься на этом свете с помощью того же самого акта, который был и по-прежнему остается причиной всякого нравственного падения…
(Здесь всё ясно.)
И как же мы жаждем увидеть влс в нашей среде! Мы так часто молились у святого алтаря, чтобы нам дано было узреть избранного, которого пожелает Небо и которым станете вы!..
Небо посулило великие обещания главе божественного Кармеля о том дне, когда вокруг него появятся истинные ученики… Мы желаем увидеть вас рядом с преподобным Отцом как первого избранного для того, чтобы составить цепь жизни…
Если вы придете, то сможете признать нашу добрую волю, дабы от пути знания вам позволено было перейти к пути опыта; ведь Господь судит людей не по их познаниям, но только по жизненным поступкам, на которые они оказываются способны…
С горячей любовью:
Нахелаэль.
Приветствуем, подобно той, что водила пером, Сына Неба, благословляя призвание, в которое он вступает:
Иделаэль. Анандаэль.
Одобряю доктрину этого письма, подписанного ангельскими именами Триои матерью:
Шефаэль. «Иоанн-Креститель».
(Досье 1. — Письмо от 5 декабря 1886 г., passim.)
Похоже, это коллективное послание расставляет точки над некоторыми «i», прежде не проясненными в илийском тексте.
Это единственное письмо, оригинала которого у нас нет: оно было потребовано обратно и возвращено. Но мы предусмотрительно сохранили его копию, что, в принципе, одно и то же…
Вот до чего дошла мистическая переписка «Крестителя» с г-ном Виртом, когда «Учитель Мудрости»был извещен о том, что его ученик издевался над ним!
Тогда он решил, что может пойти на попятный, отрицая все свое предыдущее учение; тогда он заявил, что его не поняли.
При чтении последних писем доктора мы останавливаемся в нерешительности; да, мы действительно не знаем, чему больше поражаться: дерзкой [568]ли двуличности, которую проявляет этот человек, или же его немыслимой слепоте.
В своем письме к г-ну Вирту от 8 февраля 1886 года он говорит о «…великом посвященном, просветленном ясновидце Сент-Иве». «Ах, — продолжает он, — как я был взволнован при чтении страниц, излагающих основу произведения г-на Сент-Ива: «Миссия евреев»! Этот избранный получил посвящение не от жильца земли, а от неба. Но какие в нем познания и насколько он выше своих современников! Как приятно и хорошо читать эти страницы, вдохновленные светом Свыше! Наконец-то я не одинок… Вы видите, кто мы. Перечитайте сочинения г-на Сент-Ива, и от этой школы вы узнаете, что такое просветленный ясновидец, получивший то, что я называю посвящением!..»
(Досье 1. —Письмо N9 11.)
Тому же г-ну Вирту доктор писал 7 июля 1886 года, то есть пять месяцев спустя после хвалебных дифирамбов, которые мы только что прочли: «Свет пророчества… — это необходимость; без него мы принимаем за историю то, что есть лишь картина будущего, и тогда всё запутывается. Именно это случилось с г-ном Сент-Ивом».
(Досье 1. — Письмо № 20.)
В длинном послании — шедевре самоуверенности — адресованном г-ну Барле и датированном 20 августа, можно прочесть: «Его авторитет рухнет перед ученой и глубокой критикой его произведения: «Миссия евреев».
(Досье 6. — Копия письма к г-ну Барле.)
Наконец, в письме, адресованном г-ну Рене Калье и датированном 20 ноября 1886 года, доктор Креститель говорит о двух оккультистах Западной школы и заявляет: «Г-н Сент-Ив открыл ложный путь для этих тружеников; но существует одно очень сильное движение, стремящееся вернуть их на истинный путь».
(Досье 5. — Письмо N9 11.)
Еще 2 декабря он написал восторженное письмо (исполненное одновременно торжествующей радости и наивной доверчивости), где можно прочитать: «Вы больше не мой ученик, дорогой избранный, вы — мое второе «я»!» Еще 5 декабря он сопроводил своим одобрением коллективное письмо трех девочек и их матери, этот «лакомый кусочек», где мы отмечаем следующую фразу: «Не имея возможности досконально изучить доктрину Илии, вы, однако, сумели глубоко постичь ее тайны…»
И вот перед нами два письма того же Иоанна-Крестителя к тому же Освальду Вирту, одно из которых датировано 11 декабря 1886 года, где мы встречаем следующие строки:
«Я наделил вас именами, которые вам не приличествуют, но которые можно заслужить лишь после долгих лет похвальных поступков… Вы видели до сих пор лишь паперть непосвященных, а не само святилище…»
И другое, датированное 13 декабря и включающее в себя такие строки: «По моим представлениям о вашем духе, я должен сказать вам, что вы предстаете передо мной во всё более неблагоприятном виде…
7 декабря я решил подвергнуть вас Критериуму Света Свыше… я воззвал к вашему духу: он пришел в нерешительности и был совсем темным. Испытание показало, кто вы такой; письмо было потребовано обратно [569]. Нам известно, что вы — не посвященный, а тот, кто не понимает, что мы имеем в виду…
Когда солнце сияет на небосводе, живущие во тьме не в силах остановить его лучи… (дословно!)»
Таким образом, ученик, ставший, в свою очередь, учителем, самый продвинутый из адептов, избранник неба, сумевший своими силами раскрыть Великий Аркан Арканов, менее чем за неделю превратился в слепца, который ничего не увидел, идиота, который ничего не понял… Вот что утверждает наш озадаченный понтифик!
Разумеется, это доведенное до «совершенства» лицемерие, шарлатанство и надувательство — а также глупость.
Возмущение подступает к горлу при виде столь дурацкой наглости: Peccatum est stultitia… [570]
Как бы то ни было, эти выдержки могут дать представление об обширной переписке, которую г-н Вирт предоставил в наше распоряжение в последние дни февраля 1887 года.
Впрочем, у нас уже было несколько тетрадей не менее показательных документов. Еще один член Ордена Розы+Креста 2-й степени, г-н Рене Калье, инженер из Авиньона, в это же время передал нам на хранение свою собственную переписку с доктором [571].
С другой стороны, один преподобный отец, впустую растративший столько апостольского красноречия, чтобы наставить на путь истинный этого негодяя и многочисленный «эскорт» жертв его обмана (мы не решаемся назвать эту духовную особу, поскольку, доказывая перед нами невозможность привлечения «Крестителя» к ответственности, он, возможно, не одобрил бы срывания маски с человека, в котором его милосердие хотело видеть лишь безумца), этот преподобный отец написал нам 7 января 1887 года:
— «…Накануне моего отъезда г-н М*** сделал для меня откровения, чьей серьезности он не понимал и чья важность совершенно от него ускользает. Я объясню вам всё в двух словах.
567
Только послушайте этого сутенера, предлагающего своих девиц! Вскоре он предоставит им слово, чтобы они предлагали себя сами
568
Неискренность доктора не менее ярко проявляется и в других случаях. Так, она становится очевидной в связи с маркизом де Сент-Ивом. Пока «Креститель» верит в то, что этот знаменитый теософ мог бы примириться с его миссией, он делает из него великого пророка. Но несколько месяцев спустя он с ненавистью его критикует
571
Он умолял нас спасти шесть дам из Тюрена, его подруг, невинных «ласточек» идеала, приставших, подобно множеству других, к мерзкому «клею» лжепророка. Если бы мы только могли раскрыть им глаза!