Малфа остановилась с другой стороны от Сванхейд, тоже глядя в воду у берега, – туда, где великий Волхов принял Улебову душу. Лют тем временем прошелся по поляне у них за спинами. Он с тех пор побывал здесь уже не раз и был рад увидеть, что пятна крови, в то жуткое утро густо пятнавшие землю, исчезли. В тот светлый вечер, за три дня до самой короткой в году ночи, сюда пришли восемь либо десять человек, и не менее четверых расстались с жизнью. Погиб Улеб и оба его телохранителя – их тела здесь и нашли. Из противников не обнаружили никого, но большие пятна крови говорили, что кто-то из них тоже не ушел своими ногами.
Отвернувшись от ивы, Сванхейд тронулась дальше и присела на лежачий ствол, куда Ита уже положила подушку. Бер и Малфа уселись по бокам, остальные прохаживались по поляне. Только Сванхейд и Малфа попали сюда впервые, мужчины уже все это видели и ничего нового найти не ожидали. Еще в то утро, когда подняли тела, опытные и зоркие люди облазили всю поляну, надеясь отыскать хоть какую-то подсказку, указание на убийц. Кто это был? Во что им обошлось это дело? А главное, где их теперь искать?
Было точно известно, что смерть пришла к Улебу из круга ближайших к князю Святославу гридей под началом Игмора, Гримкелева сына. После той ночи семеро из них исчезли бесследно: Игмор, его младшие братья Добровой и Грим, их зятья Красен и Агмунд, а еще двое сыновей боярских из Киева: Градимир и Девята. Градимир из всех был самым старшим – тридцать три или тридцать четыре года, и он же был наиболее родовитым; младшим был двадцатитрехлетний Девята. Сколько и кто из них живы – неизвестно. Куда они подались той же ночью после своего злого дела – неизвестно, в княжьей дружине их больше никто не видел. Лют и Бер сразу же разослали отряды на север – к Ладоге, и на юг – к Ловати, считая это наиболее вероятными направлениями для бегства, но в тех краях никто похожих людей не приметил. А ведь шла пора самых долгих светлых дней в этих северных краях; настоящая тьма наступала только в середине ночи и то ненадолго, за это время далеко не уйдешь.
Мысли Сванхейд, как и мужчин, были сосредоточены на поиске убийц.
– Была бы здесь Снефрид… – пробормотала она и вздохнула. – Снефрид Серебряный Взор… Никто из вас ее не знал, а это была женщина удивительной мудрости. В Северных Странах таких называют «всеискусными женами». Она умела… – Сванхейд еще раз вздохнула. – Чего она только не умела. Она была вирд-коной Ингвара…
У Сванхейд пресекся голос: она вспомнила, что ее сын – отец Улеба – принял точно такую же смерть, от рук коварных убийц, подстерегших его в засаде, и сражался по пояс в воде, пока не пал под множеством смертельных ударов. Некоторое время она молчала, пораженная новым ужасом.
– Уж не проклятье ли это? – заговорила она снова, глядя перед собой, но не видя ни зеленой травы, ни песка, ни широченной синей глади Волхова в мелких светлых бликах. – Ингвар и его сын погибли одинаковой смертью… Неужели… старая хрычовка не сказала всего и мы нашли не все ее подклады[1]?
– О чем ты, госпожа? – с тревогой спросила Мальфрид.
– Когда-то очень давно, пока твоя бабка Мальфрид была маленькой, нам подкинули подклад, из-за него у меня три сына умерли маленькими. Тогда его сумели найти, родился Ингвар… он вырос, оставил сыновей… И вот такое страшное дело… – Сванхейд замолчала, погружаясь в воспоминания, потом слегка покачала головой: – Но это было чуть ли не пятьдесят лет назад! И Тихонравы давным-давно нет. Теперь никто уже не знает правды. Но и Святославу стоило бы задуматься…
– Если он сейчас не сделает того, что должен сделать, ему уж точно не стоит ждать добра от будущего, – со сдержанной досадой сказал Бер. – Надо бы сказать ему об этом.
– Но он же поклялся на мече, что непричастен, – заметила Малфа. – Над могилой…
– Он поклялся, что не посылал этих ублюдков убивать своего брата. Ладно. В это я верю. Но он вовсе не клялся им отомстить. Да, Лют, ты заметил?
Лют молча кивнул, слегка прищурившись. До этого лета они с Бером не знали друг друга, но гибель Улеба и сознание общего долга в несколько дней сделали их друзьями. Бер приходился Улебу двоюродным братом по родному отцу, князю Ингвару, а Лют был младшим братом Улебова названного отца, Мстислава Свенельдича. Кровного родства, как выяснилось всего пять лет назад, у Мистины и Люта с Улебом не было, тем не менее в ряду законных мстителей они занимали первые места. Наряду с самим князем, конечно.
1
Подклад – некий предмет (кость, яичная скорлупа, сушеная лягушка и так далее), наделенный магическими функциями: его заговаривают на порчу и подкидывают в дом жертве, закапывают на дворе, прячут как-то еще. (Здесь и далее – примечания автора.)