– Я пока со здешней родней побуду, я ведь их и не знала совсем. – Правена снова отвела глаза и стала смотреть на травы меж могил, на Волхов в отдалении. – Но тебе за заботу спасибо. Как в Киеве будете, пусть Болва к родителям зайдет, расскажет, что я благополучна.
– Они бы больше обрадовались, если бы ты сама приехала, внука им привезла. И Хрольв, и мать. Да и о будущем надо подумать… Но я тебя не неволю. Хочешь здесь остаться – оставайся. Ты молода еще, снова замуж выйдешь…
– Нет! – Правена перебила его, такое отвращение в ней вызвала эта мысль. – Не выйду я замуж больше. Улеб мой суженый был. Пусть мало нам пожить привелось, и двух лет не было, но уж коли так… других мужей у меня не будет.
– Зря ты так! – Святослав снова похлопал ее по руке, и Правена с трудом удержалась, чтобы не убрать ее. – Вон, Соколина Свенельдовна – пока была за Хаконом, стрыем моим, двоих всего детей нажила, а вышла после него за Вестима – теперь десяток у нее! Хочешь с одним чадом всю жизнь прожить? Не старуха чай, чтобы от счастья прятаться.
– Куда мне об этом думать, после второго-то правежа! – Правену начал сердить этот разговор.
– Время быстро пройдет. Не нынче, так на другое лето уже будет и срок. О доле своей не тревожься – я сам тебе нового мужа найду. А если ты найдешь, кто по нраву, если будет человек роду достойного, я тебе с приданым помогу. Будешь уже как женщина из моего рода выходить. Вон, даже и тут есть женихи, – Святослав кивнул на Хольмгард. – Берислав Тороддович, а то и Вальга – ты его всю жизнь знаешь. Я сам посватаю, приданого добавлю – и будешь жить счастливее всех. Что думаешь?
– Я то думаю, – Правена смело подняла на него блестящий от досады взгляд, – что не будет ни мне доли, ни чаду моему чести, пока отец его не отомщен! Вот о чем ты, княже, если порадеешь, то и мне благо сделаешь! Скажи – ты будешь мстить за него? Ты найдешь убийц? Накажешь их? Они этой кровью тебя опозорили сильнее, чем меня и кого другого! Тебя виновным выставили в таком деле, что хуже его нет!
Правена не осмелилась бросить князю в лицо слово «братоубийство», но Святослав отлично ее понял и сделал движение досады. Отвернулся и хотел было даже вскочить с плаща, но сдержался.
– То не твое дело! – гневно ответил он. – Твое дело бабье – блины печь да детей качать! А что до мести – я сам знаю, как мне мою честь оберегать!
– Когда отомстишь, тогда я в Киев приеду и о новом браке речь заведу, – так же гневно ответила Правена. – А раньше о таком говорить – только позориться. Не думай, как меня пристроить, я не сирота, без куска хлеба не останусь. Думай, как за брата отомстить. Иначе ни мне, ни тебе чести и доли не будет! Допустишь нашей общей доли умаление – своим же сыновьям зло сотворишь!
– Да Игморовых парней, может десять лет искать придется! Леший знает, куда делись эти черти! Может, они в Булгар уже путь держат, а может, за море Варяжское! Как их теперь сыскать?
Святослав был непритворно раздосадован тем, что и правда не знает, где находятся его названые братья.
– А пусть и десять! Месть от времени хуже не становится. Ты – князь, твои люди во все земли ездят, а куда не ездят – ты их пошли! Где-нибудь да сыщется след! К чему быть князем киевским и столькими землями повелевать, если не знаешь, как самое важное дело исполнить!
От досады и гнева Правена осмелела – да и чего ей было бояться, если самое дорогое она уже потеряла? Да если бы Святослав в досаде убил ее – она бы только обрадовалась.
Святослав встал с плаща, и Правена тоже поднялась, чтобы он мог его забрать. Встряхнув плащ, князь свернул его и повесил на плечо.
– Ты подумай, что я сказал, – строго и холодно добавил он. – Надумаешь – возьму тебя с собой в Киев и выполню, что обещал. Будешь упрямиться – так и просидишь тут, злобу копя, покуда не поседеешь.
– Мне от тебя одно нужно – и что, я сказала! – запальчиво ответила Правена.
– Как знаешь! – Святослав махнул рукой и пошел прочь.
Спорить с женщинами он терпеть не мог, еще с тех пор как в тринадцать лет, едва получив меч, остался единственным мужчиной на киевском столе, соправителем матери. До разговора с Правеной он не снизошел бы, если бы не хитрец Болва. Тот сам подумал о ней, и Святослав, в таком чуждом ему деле готовый принять совет соратника, послушался его. И впрямь было бы хорошо побыстрее пристроить Улебову вдову и тем утишить мстительный пыл. Если бы Правена – главная, кого обездолила Улебова гибель, – нашла себе новое счастье, родичи поуспокоились бы, оставили это дело в прошлом и бросили искать виноватых. Забота о братовой вдове заткнула бы рты желающим его винить. Но упрямая девка не желала себе добра. Сразу видно – дочь рабыни!