ЗМЕЙ РАЯ. Рассказ о паломничестве в Индию.
Предисловие
Тем, кто однажды снова обратится
К поиску тайных следов, ведущих
От Анд к Гималаям.
Если ветви дерева достают до небес,
Его корни должны достигать ада.
«Змей Рая» завершает трилогию, в которую входят также «Ни сушей, ни морем» (1950 год) и «Приглашение в ледяные пустоши» (1957 год). Эта книга, как и две предыдущие, выглядит несвязным рассказом, воспоминанием о былых приключениях. Такая форма была необходима: единственная нить, скрепляющая между собой страницы этих книг — рисунок жизни, еще не оконченной.
Мы, народы Центральной и Южной Америки, часто ошибочно именуемые латиноамериканцами или испаноамериканцами, на самом деле не принадлежим Западу, хотя и часто заявляем о своей приверженности его миру. Ландшафт нашего континента и наши природные качества заметно отличаются от европейских или североамериканских. С другой стороны, мы не принадлежим и культуре Азии. После девяти лет пребывания в Индии и тысяч миль путешествий по другим азиатским краям у меня не осталось в этом сомнений. Мы расположены между двумя мирами. И всё же, теперь нам следует обратиться к Востоку, и в особенности к Индии, поскольку до сих пор мы уделяли Европе избыточное внимание.
Тогда мы обретем давно искомое равновесие. Для нас, чилийцев, это равновесие особенно важно: наша страна почти пять тысяч километров тянется вдоль Тихого океана, и наш океан — в то же время океан Японии, Китая и Индии.
Как кажется, коренные народы Южной Америки были гораздо ближе к Азии, чем теперешние жители, и примечательное сходство между этими двумя древними цивилизациями действительно существует. Благодаря этой первобытной связи становится возможным особое взаимопонимание между чилийцами, другими южноамериканцами и современной Азией. Если европеец станет одеваться и жить как индус, он вместе с тем отвергнет собственную сущностную природу и ее наследие. Чилиец же может сделать это без малейшего насилия над собственным характером, поскольку Востоку он близок в той же мере, что и Западу.
И всё же, в самых глубинах наших душ мы чужды и тому и другому: наше участие в каждом из этих миров лишь относительно. А значит, в действительности мы отчаянно нуждаемся в открытии своей подлинной принадлежности. Обретение нашей истинной природы может оказаться и достижением земной цельности: включив в себя и Восток, и Запад, человек Южной Америки может стать новым и совершенно уникальным — цельным человеком.
На последующих страницах читателю предстоит встреча с рядом упоминаний о потерянном континенте Атлантиды, которые могут смутить современный рассудок. Я настаиваю на том, что эти упоминания несут только символический смысл и проясняют духовные материи; они не имеют отношения к существующим физическим и географическим объектам. Атлантида, о которой я говорю, должна происходить из видения коллективной души о далеком прошлом, о потерянной цельности, и о том Рае, который мог никогда не существовать — хотя эхо его образа в коридорах времени улавливают все поколения. Скажем так: моя Атлантида взывает к внутренней реальности, столь же реальной, как и мир вокруг нас.
Алмора, Индия
Мигель Серрано
Часть первая: От Анд к Гималаям
I. Змей
Прежде чем змей обвился вокруг ствола Райского древа, он обитал в водных безднах под его корнями. А после, как хребет человека поднимается из темных и чувствительных областей пояса к свободному в движениях торсу, так и Змей поднялся к высоким ветвям, где его бледную холодную кожу смогло обогреть солнце. В тех тайных глубинах, откуда он выплыл, он наслаждался простейшей стихией, а встретившись с силой солнца, отпрянул и одновременно вытянулся ему навстречу. Итогом стал конфликт света и тьмы, поскольку сила Змея текучая и вместе с тем мёрзлая; она отравляет и обожествляет. Кто–то назовет яд Змея Богом, кто–то — Бессмертием.
Древо Рая также поднимается из темных водных глубин, наделяющих сочностью созревшие плоды. После солнце высушит плод, растворив его горечь и сделав сладким. На вершине этого Древа можно найти просторный дворец. И здесь, в его главном зале, встречаются двое, сливаясь в объятиях. Они искали друг друга так долго, и теперь, наконец, встретились. Их радость так велика, что они плачут от счастья, и каждая слеза становится плодом на Древе. А кто тот, что вкушает вызревшие плоды — неизвестно никому, поскольку наполненные бессмертным ядом Змея, они существуют вечно.
Когда Змей скользит под поверхностью фосфоресцирующего моря, он один из многих: змеев столько, сколько мужчин на земле. И всё же, в определенном смысле Змей — единая сила, хотя и принимает множество форм, подобных Гидре или Морскому чудищу, которых в древние времена, закрыв глаза, в восторге созерцали моряки. Ведь его можно увидеть только плотно сомкнув веки, чтобы раскрылось третье око — только оно способно воспринять Змея.