Доплыв до берега, Андроник отряхнулся и потихоньку побрел в глубь острова. На иле, на песке видны были его следы, но на траве их не было. Андроник шел медленно, он никуда не спешил; останавливался, смотрел, запрокинув голову, на верхушки деревьев, словно спрашивал у шепчущей листвы, скоро ли рассветет. С водяной глади тянуло свежим ветерком, но обнаженный юноша его, казалось, не чувствовал. Его околдовали тишина и пронизанный ожиданием чуда воздух. Андроник углубился в лес, там в тенистой влажности вольготно росли раскидистые кусты с сочными крупными листьями, пахло мхом и гнилой корой. Ветки, будто отяжелев от капель росы, клонились к земле. Андроник не замечал скатывающихся капель — прохладной ласки листвы. Он углублялся в гущу леса, словно искал сокровище и надеялся найти его, внимательно оглядывая кусты и деревья. Заметив пригорок с хилой акацией и несколькими дикими рожками, он убыстрил шаг. Взбежав наверх, недоуменно оглядел озеро. Постоял секунду неподвижно, глубоко и редко дыша, как дышат во сне, и спустился другим склоном к воде.
Тщательно и не спеша отыскивал он место на траве, где мог бы с удобством улечься. В конце концов облюбовал устье ложбинки. Трава тут росла высокой, мягкой, а под ней чуть сочилась вода, словно иссякающий источник, который, не ровен час, того и гляди, исчезнет. Андроник осторожно попробовал ногой, не слишком ли мокро, и блаженно растянулся на траве, подложив руки под голову. Он лежал, не чувствуя ни холода, ни желания спать, и, отдыхая, смотрел на небо.
Дорина опомнилась, когда лодка, приглушенно всхлипнув, ткнулась в ил и замерла. Она была одна посреди водной глади, вдалеке от надежного берега, в предрассветных потемках. Но дрожала она больше от прохладного ветерка и неуюта, чем от страха. На душе у нее было на удивление спокойно после того, как она так явственно и окончательно проснулась. За это время она словно бы приготовилась к великим переменам и в ней проснулась неведомая сила, суля переход в иные миры. Дорина выпрыгнула из лодки и принялась оглядывать остров. Андроник должен был быть где-то здесь. Он не обманывал, его слова претворялись в явь, и сам он должен был быть где-то здесь, неподалеку, и ждать ее.
Дорина решила пуститься в обход острова. Босые изнеженные ноги не ощутили ни колкости травы, ни сырости. Глаза Дорины давно приспособились к предрассветным потемкам. И как только она сделала шаг в глубину острова, так перестала ощущать и дуновение ветра. Чувствовала она только необычайную пьянящую радость, но не пыталась понять, откуда она. Незаметно переселившись из сна в явь этого поросшего травой и неведомыми деревьями острова, она словно бы и в самом деле обрела новый путь, путь Божий, по которому будет идти все дальше и дальше. Все мнимости исчезли... Тело, остранившееся, незнакомое, наслаждалось влажностью травы на исходе ночи. Ни смуты, ни страха, ни робости, — всеобъемлющее болезненное счастье, исторгнутое из глубин естества; ее разбудили, и у нее оказалась другая душа, о которой она никогда не подозревала, и другое тело, более счастливое, более божественное.
Она шла, и с каждым шагом крепла сила, бьющая из глубинных тайников ее существа, и благодаря ей расцветала ее плоть, кровь, ширилось дыхание, гибче становились движения и ум. Все могло быть теперь. Удивительные золотые птицы могли вспорхнуть с дремлющих ветвей и окликнуть ее по имени. Стволы деревьев в любой миг могли вздохнуть, превратившись в великана или змея. Под землей бродили белобородые гномы, звери беседовали между собой. Ничто не могло ее больше напугать, никакая встреча, никакое чудо... Чудом казались ей эти серые сумерки, которые собирались с каждой минутой светлеть, отдавая тьму земле и водной глади; все было так, словно до сих пор не разгаданная тайна разрешилась, изменив разом весь мир, в котором все теперь казалось изумительным.
Возле самого ее лица вспорхнула птица и полетела к озеру. Дорина проводила ее взглядом, и вдруг у нее перехватило дыхание. Птица медленно летела над Андроником; глазам девушки он открылся весь — лежал, растянувшись на траве, и смотрел в небо. Она чуть ли не бегом побежала к нему. Она была во власти чар волшебных, нежных всесильных.
— Я пришла, — прошептала Дорина, подходя.
Андроник повернул голову и смотрел на нее, улыбаясь и не двигаясь.
— Я ждал тебя с полуночи, — сказал он. — Искал тебя в лесу, звал...
Дорина радостно засмеялась. Секунду она смотрела ему в глаза, потом взгляд ее без боязни и робости заскользил по его телу. «Как прекрасен любимый мой...»
— Что же ты делала? — спросил Андроник, приподнимая голову.
— Думала, что смотрю сон, — прошептала Дорина, усаживаясь рядом с ним.
— Все вы такие, — медленно произнес Андроник. — Не спешите понять...
Дорина прилегла рядом с Андроником и, полулежа, постаралась пригладить волосы.
— Стало быть, это остров, — сказала она, счастливо оглядываясь вокруг.
— И на нем самая замечательная пара? Да? — спросил Андроник.
Девушка кивнула, прикрыв глаза. И улыбка несказанного изумления осветила ее лицо.
— Ты такая красивая, — прибавил Андроник, заглядывая ей глубоко-глубоко в глаза, словно стараясь разглядеть ту неведомую жизнь, что таилась в ней. — А зачем тебе эти тряпки?