Выбрать главу

Несколько минут они двигались молча, а затем Чен вдруг остановился и ткнул пальцем в землю. Пара акров земли была тщательно перекопана. Вдруг Куинн заметил торчащий из грязи округлый предмет. Он стал расшвыривать землю руками, и вот показалась голова и плечи терракотового солдата. Джек продолжил работу и нашел еще несколько солдат.

Да, это, должно быть, и есть то место... Но где люди? Куда, черт побери, все подевались? Чен с опаской огляделся.

— Демоны, — сказал он и, не говоря ни слова, потрусил обратно к реке.

Похолодало, будто туча закрыла солнце. Куинн осознал, что остался в полном одиночестве. Только шелест травы нарушал тишину. Джек в последний раз взглянул на терракотовое войско и бросился догонять проводника.

Глава 13

Округ Фэрфакс

Виргиния

Ясным виргинским утром Остин оттолкнулся веслом от причала, и его легкая спортивная лодка заскользила по сверкающей глади реки Потомак.

Прогулки по реке стали ежедневным ритуалом для Курта. Как и велел доктор, он старался не перенапрягать мышцы на левой стороне торса. Как только швы на ране затянулись, Остин начал проводить свою собственную терапию на тренажерах и в бассейне. Постепенно увеличивал нагрузки. И вот наступил момент, когда стоило проверить успешность лечения.

Спустить легкое каноэ на воду — дело нехитрое, а вот сесть в лодку так, чтобы она не перевернулась — целое приключение.

Первая попытка заняться греблей стала для Остина просто мучением. Девятифутовые весла совсем легкие, но когда их лопасти погружаются в воду, дальнейший процесс превращается в ад. Бок пронзала такая боль, будто из него вырвали кусок мяса. И все же постепенно Курт добился своего.

Сейчас лодка неслась по воде, как выпущенная из лука стрела. Пожалуй, сегодняшний день один из лучших в его жизни. Радость заглушала оставшуюся боль. Напоенный цветочным ароматом воздух настраивал на романтический лад.

Остин уже пустился в обратный путь по течению реки, когда вдруг его внимание привлек солнечный блик на берегу. Там в шезлонге сидел какой-то человек в низко надвинутой на глаза белой панаме и смотрел в телескоп. Остин видел этого человека несколько дней назад и сперва решил, что тот наблюдает за птицами. Однако и тогда, и в этот раз объектив прибора был направлен на него, на Курта Остина.

Через пару минут лодка поравнялась с наблюдателем, и Остин помахал ему рукой. Человек не отреагировал, а продолжал смотреть в объектив. Курт усмехнулся и поплыл дальше.

Лодочный домик в викторианском стиле, с мансардой и башенкой, походил бы на обычный особняк, если бы не внутренние переделки. Остин втащил лодку на берег и легко загнал в ангар рядом с другими своими любимыми игрушками. У него были еще две лодки и небольшой гидроплан.

Затем Курт быстро поднялся по лестнице на первый этаж и дальше — в спальню в башне.

Остин принял душ. Вытираясь перед зеркалом, осмотрел рану. Рубцы порозовели. Скоро они совсем побелеют и станут еще одним сувениром на память об очередном приключении. Таких отметин на теле Остина имелось предостаточно. Надев чистую футболку и шорты, он отправился в кухню, сварил крепкий кенийский кофе, поджарил яичницу с беконом. Остин с наслаждением проглотил завтрак, любуясь рекой. Затем он налил себе еще чашку кофе, поставил диск с записями Колтрейна и удобно устроился в черном кожаном кресле. Да, господин Сакс даже не подозревал, какие чудесные звуки можно извлекать из его инструмента. Неудивительно, что Остин обожал джаз. В некотором смысле музыка Колтрейна, Оскара Питерсона, Кейта Джаррета, Билла Эванса отражала личность самого Курта: холодная сдержанность, за которой скрывались бурная энергия и страсть, способность достичь самых глубин души и талант к импровизации.

В просторной комнате располагалась подлинная мебель колониальной эпохи. А вот вещей, имеющих отношение к морю, для человека, который провел почти всю жизнь в океане, здесь было очень мало: морская карта девятнадцатого века, пара корабельных навигационных инструментов, фотография любимой лодки и небольшая картина, изображающая клипер под парусами, выполненная в Гонконге местным Пикассо.

Полки были уставлены приключенческими романами Джозефа Конрада и Германа Мелвилла, а также десятками книг по океанографии. Но самые потрепанные корешки были у томов Канта, Платона и других великих философов.

Над камином висели дуэльные пистолеты — «мэнтоны», так пригодившиеся у берегов Марокко. Всего в коллекции Остина имелось около двухсот пар подобных пистолетов. Большая часть хранилась в несгораемом сейфе, а последние приобретения — в лодочном ангаре. Остин восхищался не только великолепной работой мастеров и холодной красотой самого оружия, но и загадочными поворотами истории, случавшимися из-за выпущенной однажды одной маленькой пули. Взглянув на «мэнтоны», он опять вспомнил о «Нерее». Что за странная ночь выдалась тогда: уже будучи дома, Остин не раз снова и снова прокручивал в памяти события на «Нерее».

Из-за ранения Курт потерял много крови и сильно ослаб. Лишь капитан Фелан был в состоянии двигаться. Он-то и сообщил команде и ученым, что все теперь в безопасности. Люди вышли из укрытий, на носилках отнесли Остина и Завалу в кабинет врача.

Потом вертолет доставил их и Нину в Тарфайю. Капитан Фелан отказался покинуть корабль и твердо решил привести судно на Юкатан. Через несколько часов Остин и Завала уже были на борту самолета НУМА, совершившего посадку в Марокко по пути из Рима в Нью-Йорк. Благодаря уколу обезболивающего Курт проспал все время полета. Очнулся он в Вашингтоне. Нины уже не было — она села на рейс до Бостона. «Доведется ли встретиться с ней еще?» — думал Остин.

Внезапная телефонная трель вывела его из состояния задумчивости. Из трубки донесся знакомый голос:

— Здравствуй, Курт. Как поживаешь?

— Все в порядке, адмирал Сэндекер. Спасибо. Но должен признать, поживаю скучновато.

— Рад слышать. Скоро скуке придет конец. Встретимся завтра в девять. Попытаемся до конца разобраться в марокканском деле. Завала тоже будет. Его видели в Арлингтоне. Похоже, он тоже скучает.

* * *

А Завала все это время с упоением строил, паял, лудил в своем подвале. Словом, полностью отдавался любимому делу — ремонтировал старые и изобретал новые технические средства для подводных исследований. Не забывал Джо и о физической форме. Как только смог ходить без посторонней помощи, сразу же отправился в спортивный зал, на боксерский ринг. Кроме того, Завалу всегда окружали женщины, и он старался не упустить своего, на всю катушку используя недюжинное мужское обаяние.

Остин не раз разговаривал с другом по телефону и точно знал: несмотря на приятное времяпрепровождение, Джо отчаянно хотел заняться настоящим делом, и поскорее. Поэтому Курт с уверенностью сообщил адмиралу:

— Уверен, Завала жаждет вернуться на работу.

— Великолепно. Кстати, я отлично понимаю, что вы еще не годитесь для основного состава олимпийской сборной.

— Разве что в резерв. Одно предложение, сэр. Когда в следующий раз будете нанимать кого-то на роль наблюдателя за птичками, тщательнее выбирайте для него костюм.

Пауза.

— Думаю, тебе не обязательно напоминать, что у НУМА нет такой разветвленной сети агентов, готовых явиться по первому зову, как в Лэнгли. Я попросил Джо Максуини, одного из наших бухгалтеров, потихоньку присмотреть за тобой. Видимо, он насмотрелся фильмов про Джеймса Бонда и принялся за дело слишком рьяно. Надеюсь, ты не возражаешь.

— Без проблем, сэр. Восхищен вашим подходом. Все-таки это лучше, чем ежедневные звонки из управления.

— Так и думал, что ты не станешь возражать. Между прочим, Мак действительно разбирается в птицах.

— Не сомневаюсь, сэр, — ответил Остин. — До завтра, адмирал.

Положив трубку, Курт усмехнулся отеческому тону адмирала и его не очень удачному выпаду в адрес ЦРУ. Агентство Сэндекера было в первую очередь научным, однако в сборе секретной информации о подводных исследованиях оно намного превосходило «контору». Адмирал же завидовал бездонному бюджету ЦРУ и весьма ограниченной финансовой отчетности, хотя и сам был не промах в выколачивании денег у конгресса. Сэндекер заручился поддержкой двадцати крупнейших университетов, морских школ и целого ряда влиятельных корпораций. На агентство работали пять тысяч ученых и инженеров, постоянно велась научная работа в области океанической геологии и биологии, подводной археологии, изучения климата. НУМА располагало целым флотом научно-исследовательских судов, самолетов и вертолетов. Имея такой арсенал, агентство простирало свои руки в любую точку земного шара.