— Страница три, джентльмены, — объявил Пол. — Профессор получил это по факсу из Национального музея. Испанцы уничтожили почти все книги майя. Остались считанные единицы. Одна из уцелевших — Дрезденский кодекс. В ней содержатся таблицы наблюдений за Венерой. Информация собиралась со всех обсерваторий.
— А какое отношение книга имеет к нашей загадке? — с любопытством спросил Ганн.
— Это пример информации, которую майя считали крайне важной, — ответила Джемма. — Попробуйте представить, как жрецы ночь за ночью наблюдали за звездами, а потом использовали знания при строительстве храмов или предсказывали движение звезд и планет.
— Я понял! — воскликнул Яджер. — Вы говорите, что восемь храмов и вот эти изображения в камне представляют собой «железо» компьютера. Значит, кодекс — программное обеспечение. Проводя аналогии дальше, можно предположить, что есть и физическая форма для программного обеспечения — мягкая, вроде дискеты, или твердая, как жесткий диск.
— Или, в нашем случае, твердая как камень, — продолжил Остин.
— В самую точку! — откликнулась Джемма. — Все-таки какие гении работают в нашем агентстве!
Окрыленный успехом, Курт суммировал факты, загибая пальцы:
— Раз. Мы имеем восемь храмов, посвященных Венере. Два. Конструкция храмов поможет разрешить тайну кораблей. Три. «Говорящий камень» — ключ ко всему.
— Я не была настроена так оптимистично, пока не позвонил доктор Орвиль сегодня утром. Он обнаружил такие же профили на камне. Можете посмотреть присланный им факс. Изображение состоит из трех основных элементов. Профили и сжатая версия сцены прибытия кораблей — это первый и второй элементы.
— А почему здесь какой-то огромный змей собирается сожрать корабль? — спросил Завала, разглядывая факс.
— Это третий элемент, — пояснила Джемма. — Пернатый Змей — земное воплощение Кецалькоатля-Кукулькана.
— Да-а-а, это так все проясняет, — протянул Завала.
— А теперь посмотрите под другим углом, — предложила Джемма. — Профили указывают, где все происходит. Корабли — что, а змей — как. Посмотрите на Кукулькана. Что видите?
— В основном перья, — ответил Ганн.
— Нет, — возразил Яджер. — Здесь есть кое-что еще. Перья — просто для отвода глаз. Посмотрите на челюсти. Получается какая-то решетка.
— Браво. — Джемма захлопала в ладоши. — Наш компьютерный гений доказал свой высокий класс.
— Только не знаю, к чему это, — произнес Яджер, пожимая плечами. — Проклятие! Нет, не понимаю...
— Тогда посмотрите на следующий рисунок. Вы видите один из храмов. Типичная постройка: цилиндр, вверху — балкон, внизу — фриз. Присмотритесь повнимательнее к этим двум окошкам, похожим на бойницы. Мы сначала предположили, что их использовали для астрономических вычислений, так как они связаны линией с критическими точками положения Венеры. Но это не имело никакого смысла, пока мы с Полом не представили, будто смотрим на храмы сверху, как с самолета.
— Мы провели линии от каждого окошка и выяснили, что они пересекаются, — добавил Траут, указывая на следующий листок.
— Будь я проклят! — снова воскликнул Яджер. — Такая же решетка, что и в пасти змея.
— Я задумалась над этим, когда сравнила решетку и амулет профессора Чи. Челюсти Кукулькана, — сказала Джемма.
— Неужели Колумб зависел от какой-то там решетки? — спросил Ганн.
— Именно, — подтвердил Пол. — По теории Орвиля, Колумб пытался использовать этот камень, но не знал, с чего начать. Ему было известно о сокровищах, однако адмирал не смог расшифровать камень. Он взял с собой на «Нинью» рисунки, скопированные с камня, в надежде найти того, кто поймет знаки.
— Во времена Колумба пользовались картами, где наносили прямые линии от пункта отправления до пункта назначения. И если бы не ветры и течения, то можно было оказаться в нужном месте. Вероятно, Колумб принял эти линии за некий путь. Он не знал, что майя были куда более искушенными в расчетах. И его затея не удалась. А ты бы смог перенести линии на карту?
— Это не имеет смысла, — ответил Пол. — Пару тысяч лет назад Венера занимала другое положение в небе. Нужно все пересчитывать. Нам кажется, что V-образное пересечение челюстей, в котором вы видите корабль, и есть место, где кое-что спрятано.
Остин тут же задал встречный вопрос:
— Как думаешь, сколько времени понадобится Алкону, чтобы вычислить это?
Джемма и Пол переглянулись.
— Информация о бумагах Колумба и пропавших документах майя имеется во многих музеях. Полагаю, Алкон уже пытался собрать все воедино. Однако только у нас есть камень, и мы знаем, как им пользоваться.
— Лучше считать, что Алкон умнее, чем мы думаем, — сказал Остин.
Ганн прокашлялся и спросил:
— При всем уважении, Курт, прежде чем бросаться в пасть Кукулькана, хотелось бы прояснить все до конца. Например, при чем здесь Алкон? Почему он опасен?
— Хорошо. Вот моя теория. Как и Колумб, Алкон охотится за сокровищами финикийцев, вывезенными из Карфагена. Ключ к находке в уликах доколумбовой эпохи. Алкон боится возможных конкурентов и поэтому уничтожает свидетельства контактов двух миров. И тех, кто их находит.
— По-моему, теория вполне состоятельна, — кивнул Ганн. — Но это лишь часть картины. Я попросил Яджера покопаться в досье Алкона. Хирам, просвети нас о финансовых делах этого господина.
— Благодаря судьбе и широким связям он владеет миллиардами, — ответил Яджер.
— Спасибо, Хирам. Это и беспокоит меня. Курт, зачем Алкону подстраивать кораблекрушения, убивать археологов и тратить столько сил на поиски какого-то богатства, пусть даже сказочного, если он и так владеет невероятным количеством денег? У него денег больше, чем может пожелать любой нормальный человек.
— Вы сами ответили на свой вопрос, — подхватил Остин. — Вы сказали совершенно точно — «нормальный человек». Судя по тому, что видел Завала, Алкон — сумасшедший.
— Я думал об этом тоже. И все же мне кажется, сеньор Алкон гораздо более сложный человек, чем какой-то богатенький эксцентрик, избравший поиск сокровищ своим хобби. Хирам, что еще есть об Алконе?
Яджер стал зачитывать файл:
— Франсиско Алкон родился в Испании. Семья принадлежит к старинному роду. «Алкон» означает «сокол». Предположительно это псевдоним. Подлинную фамилию установить не удалось. Посещал дорогие частные школы в Швейцарии, Англии, окончил Оксфорд. — Яджер усмехнулся. — Он был профессиональным тореадором под именем Эль Алкон. Дела у него шли неплохо, однако бои быков пришлось оставить после скандала. Поговаривали, будто Алкон использовал на арене яд. Потому что даже если он не насмерть поражал животное, бык все равно сдыхал.
— Что-то не похоже на выпускника Оксфорда, — заметил с удивлением Остин.
— Затем занялся семейным бизнесом. Алконы тесно сотрудничали с диктатором Франко и испанскими военными накануне и во время Второй мировой. Так они заработали большие деньги на вооружении. После смерти Франко деловая активность Алкона привлекла внимание Интерпола, который заподозрил, что богач имеет отношение ко многим убийствам. В итоге Алкон покинул страну и отправился в Мексику. Там одна из ветвей его семьи, ведущая свое начало со времен испанских конкистадоров, владеет неким бизнесом. Алкон занялся финансовыми операциями в США, использовал деньги и влияние, чтобы завязать знакомства среди политиков. Очень скоро он стал американским гражданином.
— Судя по тому, что я видел в Сан-Антонио, дела у него идут весьма недурно, — добавил Завала.
— Воплощенная американская мечта, — не скрывая сарказма, заметил Ганн.
Яджер продолжал:
— Весь легальный бизнес Алкона служит прикрытием для теневых операций по обе стороны границы. Его подозревают в крупномасштабной торговле наркотиками и незаконном ввозе иммигрантов из Мексики.
— Значит, он близок к правящей партии Мексики, — сказал Завала. — В этой стране крупный бизнес невозможен без помощи местных политиков.
— А где-нибудь упоминается братство? — спросил Остин.
— Предположительно Алкон связан с испанской мафией, — ответил Яджер. — Возможно, это одно и то же, хотя доказательств у меня нет.