Линдгарт и Эрханг переглянулись. Фарид побагровел – того и гляди, удар хватит – и вернулся к прениям с Ортлейхом. Бесник затих, и провел следующие полчаса в созерцании, деля внимание между ухом и скулой спецназовца и драконами. Королевская чета удалилась в разгар речи Фарида, Ортлейх бесстрастно напоминал о диких големах и требовал развернутого плана мер по борьбе с этими созданиями. Фарид юлил, отмалчивался, менял темы и дотянул-таки до официального перерыва, оставив у Бесника отчетливый привкус омерзения.
Когда люди встали и пошли к выходам, он напомнил себе, что предупреждение незнакомца может быть ложью. Спровоцировать, добиться применения заклинания, а потом, уже на законных основаниях, закатать в тюрьму. Нет, Бесник будет осмотрителен и не позволит подловить себя на пустышке. Но и пропускать подобное предостережение мимо ушей – глупо. Надо попробовать покинуть помещение через запасной выход.
Сказано – сделано. Пятеро отморозков помогли выполнить план: они слаженно поднялись с мест, и ушли из зала четким шагом, не оборачиваясь и не глядя на окружающих. Дипломаты и коммерсанты трусливо заметались, не желая попадать спецназу под ноги, и создали выгодную суматоху. Бесник сбежал, прикрывшись группой ясконских журналистов, вышел в холл, но не двинулся к раздвижным дверям, а свернул в первый попавшийся коридор. Он поправил галстук и пошел вперед с чрезвычайно озабоченным выражением лица. Если предупреждение об аресте пустышка – или если полиция не оповестила охрану о готовящемся действе – то на вопрос: «Что вы здесь делаете?» можно ответить вопросом: «Простите, а где у вас здесь туалет?» А дальше – как пойдет.
Он удачно разминулся с двумя охранниками, дежурящими в коридоре, забрел в тупик, вылез в маленькое окошко, пересек аккуратно подстриженную лужайку и вошел в другой корпус здания. Где-то рядом клубилась драконья магия. Темная, ядовитая, мощная, способная небрежным касанием нанести смертельный удар. Бесник заколебался. Лезть на рожон не хотелось. За то, что попытался подобраться к драконам, арестуют без запросов и наветов. Вернуться на лужайку или рискнуть, прокрасться по коридорам и поискать очередное окошко?
Сомнения разрешились просто. Дверь, которая впустила Бесника, снова открылась. Ортлейх поздоровался, сообщил:
– Тебя полиция ищет. Ты об этом знаешь?
– Предупреждали, – вздохнул Бесник и пошел вслед за драконом – просто потому, что еще мог куда-то идти.
– Что натворил? – отрывисто спросил Ортлейх.
От него веяло нешуточным раздражением, и это было странно – Бесник привык к ледяному спокойствию принца. Неужели его Фарид так довел?
Они быстрым шагом дошли до очередной двери. Ортлейх вошел, плюхнулся в огромное кресло и положил ноги на столик со словами: «Выпить хочу». Бесник с разгона дотопал почти до кресла и окаменел. На огромном кожаном диване вольготно расположилась королевская чета.
– Налей да выпей, – сказал принц-консорт Эрханг. – А этого ты зачем сюда притащил?
– Он сам пришел, – не удостаивая Бесника взглядом, ответил Ортлейх. – Его полиция разыскивает.
Королевская чета немного оживилась.
– То есть, он у нас прячется? – уточнил Эрханг. – Хм… это какой-то новый уровень переговоров.
Ортлейх отреагировал на подколку новым всплеском недовольства. Налил себе на два пальца чего-то крепкого из графина, залпом выпил и спросил у Бесника:
– Зачем ты на этот саммит приперся? Да еще с такими требованиями. Ты, вроде бы, умный мужик, еще пару недель назад понимал, что такой кусок вам не проглотить – поперхнетесь. И вдруг появляешься там, где тебя мечтают арестовать две армейские разведки сопредельных государств, и чушь какую-то подсовываешь вместо проекта заградительной полосы.
– Это не я, – отвечать под взглядом короля-линдворма было трудно. – Проект не мой. Фарид уверял, что участники саммита неприкосновенны. Я прилетел, чтобы добиваться отмены запрета на обучение магии крови. Неважно, что написано у Фарида в бумагах. Если бы мне дали слово, я бы нашел, что сказать.
– Скажи, – неожиданно предложил Эрханг. – Я хочу тебя послушать. Сынок, налей. А то какая-то дичь несусветная происходит. Вайз от полиции прячется. Ты пьешь, а мы смотрим.
– Надо же, стакан мимо просвистел, – вздохнул Линдгарт. – Как дальше жить? А ты что застыл? – взгляд смерил Бесника с макушки до пят. – Давай, расскажи, что в цивилизованном мире возникла нехватка выползней, топляков и упырей. Убеди меня, что это нужно срочно исправить.
Бесник разозлился до кипения огня в крови. Проговорил, стараясь контролировать голос:
– Как будто магия крови ограничивается топляками! У любой волшбы есть клинок и рукоять. Скажете, у вас не бывает промахов или намеренного применения во зло? Те пятеро, в зале, они сейчас чем-то отличаются от выползней? Или это был специальный эксперимент во благо науки?
Королевская чета не удостоила Бесника ответом.
– Вы победили и диктуете правила, – злость затапливала – вот-вот сорвутся языки пламени с кончиков пальцев. – В вашей победе изрядная доля везения, камнеломка взломала стены в jum tal-mewt tan-nar, день смерти огня. Штурм Самина пришелся на Тnax-il lejl tan-nar, двенадцать огненных ночей, когда Ин-Нар умирает и возрождается. Именно поэтому вы не увидели огненных големов – у жрецов не хватило сил раздуть пепел и сотворить огонь ярости из своей крови. Я не знаю, чем бы закончилась эта война, если бы мы продержались до għeluq ta ‘nar, дня рождения огня. Возможно, ежегодный парад Победы праздновался в Самине. Или – скорее всего – никто бы не праздновал, потому что изначальная магия уничтожила континент. На нашей земле слишком много дремлющих вулканов. Коллективный призыв тревожит недра и запускает необратимый процесс – лаву потом невозможно запихнуть в жерла. Именно это надо вбивать в головы дуракам, которые грезят магией крови. Кровь нельзя использовать во зло… – он заметил гримасу Эрханга и переформулировал: – Можно, но не долго. И за высокую плату. Кровь – основа жизни. Проявления этой магии разнообразны и власть над огнем уходит на второй план. Те из нас, кто несут в крови частичку пламени, могут оживить труп, сотворить подчиненных созданий из тины и глины. Это широко известно, это манит неокрепшие умы… мало кто понимает, что вместе с кровью отдает день своей жизни каждому выползню из болот. Серьезный голем берет неделю, огненный может забрать и год. Это не магия нападения, это магия защиты в крайней ситуации, когда ты лишаешься малой части жизни, чтобы спасти оставшиеся годы. Вот что нужно заучивать в первую очередь, и я сейчас жалею, что в юности мне никто этого не говорил. Надо развеивать миф, что Ин-Нар пойдет впереди нашего войска. Неправда. Он не любит, когда его заставляют нападать. Он защитит своих детей, но людские разборки ему неинтересны. Мало кто задумывается о том, что на призыв атаки охотно откликается его сын, Nar tan-nirien, Лесной Пожар. Ему только дай волю – не останется ни деревца, ни кола, ни двора. Nar tan-nirien с одинаковой жадностью пожирает живое и неживое. Я вызывал огненного голема возле Болотистых Пещер, когда пытался в одиночку отстоять поселок. Nar tan-nirien едва не сожрал меня и беззащитных людей – я буду вечно носить на щеке след его поцелуя. И благодарить драконов, заморозивших дикий огонь.