Я стояла и долго смотрела вверх на единственный зияющий просвет, ведущий к небу. Добраться до этого просвета в самой верхней точке купола было невозможно. Но это было и не важно. Не стены держали нас здесь – держала наша клятва Ниаксии, и богиня убьет нас, если мы рискнем не сдержать клятву.
В Лунном дворце было тихо. После хаоса предыдущей ночи все выжившие словно попрятались, отдыхая и готовясь к официальному началу испытаний. Но кинжалы я все же держала наготове. Днем вампиры вряд ли войдут в оранжерею, но перемещаться по ней смогут, если не будут подходить к окнам и высовываться на солнце.
То ли вчера ночью у меня были галлюцинации, то ли легенды о Лунном дворце и впрямь оказались правдой, потому что планировка здания стала совсем другой. Дверь из оранжереи открывалась в длинный коридор, который вел в большой зал, уходивший далеко вверх бесчисленными этажами. Я подняла глаза и попыталась разглядеть все эти балконы над моей головой. Они взбирались так высоко, становились такими маленькими, что казались завитками серебряных украшений под куполом. Пол покрывала роскошная мозаика. Ее детали были острыми, словно расколотыми, а не вырезанными. Некоторые из них были оттенков потускневшей слоновой кости. Но большинство – красные… испачканные кровью. Коричневого, горелого цвета – столетней давности, темно-черные еще старше. Пятна, оставшиеся с прошлой ночи, выделялись тошнотворной яркостью, хотя сейчас уже высохли до ржаво-красного.
Почему-то я знала дорогу. Возможно, дворец опять вел меня туда, куда ему хотелось. Я поднималась по лестницам, а не спускалась, хотя готова поклясться, что вчера ночью я тоже шла вверх. Когда я добралась до четвертого этажа, в ноздри ударил запах – смерти и гниющей плоти. Из-за угла натекла лужица застывшей крови.
Я пошла на запах и кровь.
Некоторые двери были закрыты на засов. Возможно, эти комнаты заняли мои соперники по состязанию. Я постаралась никого не разбудить.
Проходя среди безжизненных тел, я нашла ту, которую искала. На балконе, где лабиринт коридоров сменялся большим открытым пространством с видом на пропасть, летящую вниз до первого этажа, и на башню головокружительной высоты. Та, которую я искала, была здесь не единственной. На плитках лежали еще три распростертых тела, лишенные конечностей или с обезображенными до неузнаваемости лицами.
А Илана…
Она уже не была похожа на человека. Не похожа даже на труп. Выглядела как кусок мяса. Я поняла, что это она, только потому, что хорошо ее знала. Яркие синие одежды теперь были грязные, рваные и пурпурные от крови. В растерзанном теле не осталось ни кровинки. Уж об этом они позаботились, чтобы ни капли не пропало зря.
Когда-то давно, еще ребенком, я наблюдала сцену, как стая волков рвет на куски оленя. Волки были голодны – в те времена все голодали, и люди, и звери. Они растерзали оленя, даже не дождавшись, пока бедное животное испустит дух. Так ведут себя и вампиры, когда одержимы жаждой крови. То же самое сделали с моей подругой.
Я встала рядом на колени. Лица у нее почти не было, но я все равно взяла его в ладони.
«Ты же должна была уехать. Уехать, старая ты упрямая карга».
Но разве Илана делала то, что должна? Никогда она не поступала так, как велел ей этот мир. Это меня к ней с самого начала и притягивало.
Мне было четырнадцать. Я наконец вжилась в свое неустойчивое положение, но уже начала досадовать на его границы. Винсент не разрешал мне и близко подходить к своим пирушкам, но в ту ночь, когда он ушел на какой-то дипломатический прием, я проскользнула вниз, прекрасно понимая, что веду себя глупо. Я вышла на улицу, чтобы от гостей меня отделяли стены, и украдкой подглядывала через окна за празднеством внутри. На таком расстоянии были видны только движущиеся фигуры, но ближе подходить я опасалась.
– Чего ты боишься? Крадешься тут, как крыса…
От голоса Иланы – грубого и хриплого уже в те годы – я подскочила. Она, держа сигару в пальцах, смотрела на меня с веселой усмешкой.
Я сразу поняла, что Илана не вампир. Она всегда была очень яркой, очень человеческой. С первого момента нашей встречи именно это ее свойство меня преобразило.