Та неудавшаяся погоня стала их ночным кошмаром. Но есть ли смысл позволять кошмару управлять своей жизнью? Тем более, что я была уверена: мне удастся узнать в разговорах с Алариком больше о случившемся, и возможно, мы найдем даже злоумышленников. Эти веры должны понести достойное наказание за ту боль, что причинили моим родителям. Матушку и отца я не могла винить ни в чем — ведь они дали мне так много. Теперь я могла понять их, пусть даже иной раз, чрезмерную заботу и волнение.
— Дроу не все нам поведал, чувствую, — сказала я, украшая свое собственное какао зефиром.
— Он не солгал, — тихо ответила матушка. — Не он задумал это.
— Ты всегда говорила мне, что нет ничего случайного, — сказала я, улыбаясь леди Сиенне.
***
Я вовсе не удивилась, когда увидела Аларика в своем доме, лишь настал зенит следующего дня. Он принес мне в подарок чернику — ароматную, темно-сапфировую, будто окутанную туманом. Я настояла, чтобы принц разделил со мной угощение — и выяснилось, что мы оба любим ягоды. Потому в последующие дни мы лакомились земляникой, смородиной и ежевикой. Когда я спросила, откуда они, Аларик продемонстрировал мне свежие шрамы на шее и предплечьях.
Подходящий ли момент для того, что узнать больше о том, как именно питают энергией свой мир дроу, как влияют на него и как вмешиваются в естественный ход вещей?
Раны не побледнели, даже учитывая регенерацию итилири. Идеально ровные края и цвет темной вишни.
Мои ладони в его руках.
У этого дроу неизменно безупречные манеры. Я рассказывала ему о своих успехах в составлении новых рецептов согревающих мазей и поисках редких рукописей о свойствах ядовитых растений. Принц отвечал мне искренностью, говорил о задуманном смотре вооружения армии итилири и важности развития сельскохозяйственной отрасли. Дабы проверить его реакцию, я стала болтать и о сущих пустяках, — но даже во время обсуждения цвета нарядов, которые я намеревалась купить, Аларик был сдержан и слушал меня внимательно. Хоть я понимала, что на самом деле мода никоим образом не входит в сферу его интересов.
Наши жизни переплетались все крепче, будто нити в узоре на лепестках тех роз, что я вышивала. Мы откровенно наслаждались обществом друг друга, но ни я, ни родители бдительности не теряли. Впрочем, принц не позволил себе ни единого нескромного взгляда или прикосновения, каким-либо другим способом вред причинить также не пытался.
А через тринадцать дней он решил все же кое-что изменить. Только поздоровавшись, дроу коснулся нежно губами моей щеки, обнял крепко и прошептал:
— Хочешь прогуляться?
***
Мне понадобилось время — несколько ударов сердца, — прежде чем я расслышала вопрос Аларика. Нет смысла скрывать, его мужская притягательность меня… интересовала. И этот поцелуй…
— Куда же ты намерен забрать мою дочь на прогулку?
Матушка стояла в дверном проеме, скрестив руки на груди. Широкие накрахмаленные манжеты ее блузки, белоснежные, украшены вышивкой в виде весов.
— Я желал бы показать Лидии мой мир. Вернее, мое любимое место уединения, — улыбнулся принц.
Взгляд потемневших глаз матушки скрыт ресницами. Слова Аларика рисовыми зернами ложатся на мерные чаши.
Весомы. Несомненно. Но не отягощены ядом лжи.
Леди Сиенна выразительно приподняла бровь.
— Что же, если она не против.
Разумеется, не против.
Благословение матушки — еще один слой моей защиты. Еще один лепесток цветка. Не то, чтобы он был крайне мне необходим. Но никогда не следует недооценивать даже возможную угрозу.
— Без глупостей.
Аларик посмотрел прямо в глаза леди Сиенны.
— Обещаю. Поверьте, я прекрасно осознаю, что Лидия может причинить мне боль гораздо большую, нежели я ей.
Любопытная точка зрения. Но матушке она понравилась. Она усмехнулась едва заметно.
— Прекрасно.
Язык темных гортанный, резкий. Каждое слово — как удар кнута.
Итак, мое первое путешествие в Феантари. Я не очень люблю переходы, потому как после их использования зачастую чувствуешь сильную головную боль, но в мир итилири мы попали быстро, и единственным неудобством был ужасный холод (насколько я могла понять, это вызвано тем, что порты дроу охраняли мертвые). Впрочем, объятия Аларика сделали дорогу весьма приятной.
— И… что же это?
В одном принц не солгал: место действительно было уединенным. Сжав руки, чтобы согреться, я выглянула в окно. По всему судя, мы находились на морском берегу, а строение — это, кажется, можно назвать так, — представляло собой просто каменный остов с перекрытиями. Древесина, правда, сохранилась хорошо. Не слишком высоко, примерно третий этаж.