Анна же сдержана и спокойна. Костюм почти мужского кроя, очень элегантный, лавандового цвета, белая блуза и длинные нити жемчуга. Волосы собраны в аккуратную, причудливого плетения косу. Ничто в этой девушке, исполненной достоинства, не напоминает о той порочной нежности поцелуя в розарии.
И я рада этому. Ограничения, которые налагают на нас истинные чувства, добровольны, и я принимаю их. Да, Анна прекрасна. Тем более, что естественная, в силу моего дара, склонность к исследованиям влекла меня. Но — каждый из нас сам делает свой выбор.
Вот Хаиш, например, выбрал камень, идеально повторяющий оттенок его глаз. Он украшает простой стальной браслет на руке. Темно-серый, тяжелый, как взгляд вождя орков.
Его энергия — густая, медленная, как патока. Темная, как и энергия моего мужчины. И он так же, как и Аларик, привык брать свое.
И отдавать долги.
Вот только мой принц предпочитал кофе с медом, а вождь орков — чай с шиповником и корицей.
Во время десерта, нарушая плавный, будто течение осенней реки, разговор, Хаиш сказал:
— Илиас, правитель северной стороны. Я знаю, чего ты боишься. Хочешь, я помогу тебе избавиться от этого страха?
***
Король поднимает голову и пристально смотрит на орка.
— Откуда ты можешь знать это?
Илиаса, кажется, ничуть не трогает предмет разговора. Длинные бледные пальцы на подлокотнике кресла совершенно неподвижны.
— Разрыв-траве, чьи семена отравляют тебя, свойственно расти на камнях. Камень зовет ее. Прости, я знаю, это причиняет тебе боль.
Хаиш снял браслет, отломил камень так легко, будто это был кусок мягкого хлеба, и положил его на кремовый лен скатерти у руки короля.
— Женщина твоего сына — целительница. Она сможет помочь.
В тишине, густой настолько, что ее резать можно ножом, как рисовый пудинг, орк поворачивается ко мне.
— Разрыв-трава живет под ребрами. Через разрез она уйдет в камень.
Ложь — или правда, обращаюсь я мысленно к супругу.
Правда, отвечает он.
Анна прячет улыбку в бокале с охлажденным белым вином, легким, сладким, а Ее Величество и Его Величество смотрят друг на друга, и вино этой связи багряное, горькое.
Думаю, Хаиш имел в виду, что страх короля — жестокая боль от побегов, разрывающих его плоть. Но мне кажется, что гораздо более его страшит разлука с супругой и сыном.
Илиас улыбается и говорит медленно:
— Что же, возможно, помощь Лидии освободит меня.
***
После обеда, когда принц итилири намеревался идти в кузницу, Камео попросил его о разговоре, видя, что тот очень задумчив. Аларик молча кивнул, соглашаясь, и мужчины направились в обманный сад, где растения не знают ни истинного тепла, ни истинного холода.
— Ты проведешь эту ночь с ней?
— Как и все последующие ночи до конца своей жизни, надеюсь. И помни, Камео, ты говоришь о моей женщине.
Жрец поворачивается и смотрит на своего принца.
Аларик сидит на мраморной скамье и курит, а лицо его исчерчено тенями от ветвей дикого шиповника. В его сигаретах — не только табак, но и прах мертвецов. Врагов, разумеется. Это успокаивает Его Высочество.
В зимнем саду прохладно и тихо. Спокойно.
Камео после рассказа своего принца тоже чувствует себя… застывшим. Наверное, не стоило просить его рассказывать.
— Ты ведь не считаешь, что я должен все это похерить своими руками после того, как ждал так долго? — спрашивает Аларик. Он выдыхает, и белый дым растворяется в воздухе.
— Не считаю, — тихо говорит жрец. — Но почему ты не пресек то, что происходило в розарии?
Принц улыбается и качает головой.
— Потому что в этом случае я не узнал бы правду. Моя лапушка сказала бы мне — я собиралась оттолкнуть эту суку. Конечно. Но меня убивало бы каждый последующий день осознание того, что возможно — не оттолкнула бы. Нет возможности ведь знать каждую ее мысль. Я должен был увидеть, какой выбор сделает Лидия. Способна ли она расставлять приоритеты.
— Надо признать, — жрец тихо смеется, — она сделала единственно верный выбор.
Аларик улыбается. Отворачиваясь, вновь выдыхает мертвый сладкий дым.
— Да. Моя девочка — умница.
Камео поднимается со скамьи и становится перед своим принцем, глядя в его лицо.
— Я подчиняюсь вашему мнению, Ваше Высочество. Я смотрю вашими глазами.
***
После обеда Аларик отлучился ненадолго по своим крайне важным государственным делам, а я поднялась в наши комнаты — побыть в одиночестве и поразмыслить над иными, не менее важными вещами.
Например, о здоровье Его Величества. Аларик сказал, что догадки орка — правда. Но как разрыв-трава отравила Илиаса? Где это произошло?