Аларик заботливо укрыл меня одеялом — которое, на мой взгляд, могло бы быть гораздо теплее.
— Я привык к таким условиям.
— Понимаю. Но возможно, — я погладила дроу по волосам, — ты будешь спать в более комфортной постели, когда не уходишь в поход?
Мы. Мы будем спать. Внезапно я осознала, что принц одет лишь в легкие льняные брюки, а мой шелковый халат так тонок…
— Если в постели с тобой — то совершенно плевать, какой она будет, — засмеялся тихо Аларик.
Медленный, откровенный поцелуй. Мы не переступаем границ — и это промедление дразнит, волнует чувства. Признаться, я боюсь того, что произойдет после свадьбы — и очень желаю этого. За окном — ледяной ветер и снег укрывает все сахарной глазурью, а я непогоду не замечаю вовсе, касаясь кончиками пальцев век своего мужчины, его скул и его губ. Мне нравится черный цвет его глаз, идеально ровная линия носа — и линии шрамов тоже.
— Я тебя сейчас изнасилую.
— Что? — моя ладонь замерла на груди дроу.
— Это же просто пытка!
— Когда я делаю так? — целую его плечо, слегка прикусывая кожу. — Или вот так? — провожу ладонью по плоскому животу. — Или…
— Ну все.
Аларик в шутку набросился на меня, делая вид, будто хочет искусать. Я едва не задохнулась от смеха, отбиваясь, — потому как боюсь щекотки — но шансов у меня, конечно, было мало, и очень скоро я оказалась в самых крепких и самых нежных объятиях, зацелованная и раскрасневшаяся.
— Прекрати, чудовище, — я смахнула слезы с ресниц. — Я уже не могу смеяться.
— А кто все это начал?
Я возмущенно смотрела на принца. Что с того, кто начал эти шалости?
— Ты так прекрасна.
Кажется, наслаждаясь теплом моего мужчины, я и сама могу в это поверить. Поудобнее усаживаясь на коленях дроу, я подумала о том, что Одри была неправа. Все с моим темпераментом в полном порядке.
Кстати сказать, ведь этой ночью мы не единственные, кто занят любовью.
— Послушай, а что между Ссешесом и Ашером?
— Они любят друг друга. — ответил Аларик. — И ненавидят за то, что не могут быть вместе.
— Почему? — я была удивлена. — Если это действительно настоящие чувства, что им мешает?
— Моральные принципы Ссешеса, — принц усмехнулся. — Он вовсе не против насилия, но считает, что всему должна быть причина. Ашер же иной раз увлекается, мучая и ломая других. Знаешь, — Аларик замолчал на мгновение, — они оба близки мне. Не в одном бою мы стояли плечом к плечу — кстати, они и увидели друг друга впервые во время осады столицы орков. Жаль, что они не могут найти согласия, но я не хочу навязываться со своими советами.
Я тоже не стала бы. Задумчиво взглянув на Аларика, я спросила:
— А почему князь вампиров на твоей стороне?
— Все те же политические хитрости.
Агатовые глаза непроницаемы, как воды зимнего озера. Дроу надрезал своим любимым ножом палец и приложил к моим губам, будто призывая к молчанию.
Видение, сотканное из тумана.
Отрубленная голова катится по мраморному полу. Черный квадрат, белый квадрат. Черное — белое. Шах и мат.
Мгновения падают в вечность горькими можжевеловыми ягодами. Презрительное, небрежное касание подошвы узкого сапога, и голова замирает с едва различимым всхлипом — то ли радуясь, то ли досадуя, что жуткое ее движение остановлено. Синие глаза, мертвые, слепые (они так невероятно похожи на глаза Ашера), смотрят в исчерченный рунами потолок.
— Благодарю тебя, душа Северных земель.
Волосы — розовое золото, будто заря — падают на лицо, скрывая причудливую вязь шрамов. Руны на коже повторяют рисунок рун на камне.
Мужчина улыбается, и с глухим треском рвутся сухожилия, крошатся кости черепа, что под его ногой, превращаясь в синюю пыль.
— Благодарю.
Вампир. Восхитительный и омерзительный.
Не-живой.
И темнота. Ни единого лучика света.
Я часто моргаю, пытаясь прийти в себя.
— Брат князя организовал против него заговор. Все уже было готово для расправы, но так случилось, что я ему помешал. И в благодарность владыка вампиров связал себя обещанием помощи для итилири.
Я пристально смотрела в лицо своего мужчины.
— Возможно, ты помешал мятежникам вовсе неслучайно?
— Возможно. А может быть, просто счастливое стечение обстоятельств.
Опять эти игры.
— Ты на всю голову больной ублюдок.
Его улыбка — чистая ласка. Чистый мед.
— Прости.
— Я самолично задушу тебя, — шепчу ему на ухо, — если не будешь честен со мной.
— Я говорил ведь уже, что не идиот — собственными руками разрушать свое счастье, — смеется Аларик.
Он действительно счастлив. И счастье это на вкус — как самое восхитительное ванильное мороженое.
Глубокий вдох.
— Люблю тебя, — говорит принц, целуя мои глаза.
Глава 6
— Почему ты сказал, что любишь меня?
Я повернулась к Аларику и взглянула в агатовые глаза. На самом деле, это очень важный вопрос.
Тонкие пальцы дроу замерли на острых углах ворота его кожаного жилета.
— Потому, что это правда.
Мы собирались встречать союзников темного, которые должны были прибыть в замок еще до восхода Луны, и я размышляла, подойдет ли выбранный мною наряд.
В зеркале я видела взгляд дроу, направленный на меня. Обжигающий, собственнический. Едва заметно усмехнулась: неужели не понравилась глубина декольте выбранного мною платья? Хотя, уверена, фасон (довольно скромный, надо заметить) здесь ни при чем.
— Доброго утра.
Принц обнял меня за талию и крепко прижал к себе.
Теперь действительно все хорошо — он рядом. Признаться, проснувшись и не обнаружив Аларика рядом, я загрустила.
Гляжу, кстати, мой принц также успел приодеться. Определенно, он выглядел изумительно в черной коже, украшенной серебром. И вместе мы смотрелись весьма неплохо.
Моя ладонь накрыла руку итилири. Губы Аларика коснулись моей шеи, заставляя разливаться по венам жидкий огонь.
— Позволь, — я красноречиво коснулась его волос.
Дроу ничего не оставалось, кроме как уступить моему невинному желанию, и Аларик сел в кресло, дабы мне удобнее было его расчесывать.
Обожаю его волосы. Одно движение. Еще одно — и вот уже угадывается рисунок косы. Возможно, именно так сплетаются нити наших жизней? Барбарис — красный, нарядный — любовь. Лакрица — вечная боль потери. Золотистый, чистый шафран — зов Истины.
— Я не могу полностью довериться тебе, — тихий, будто и не мой голос. Так неожиданно, но… это правда. Мне понятны мотивы его поступков. Смогу ли я их принять?
— Ничего страшного, — совершенно безмятежно ответил Аларик. — Все придет. А пока достаточно, что я доверяю тебе.
Великолепно.
***
Гости прибыли в земли дроу точно в срок.
Я внимательно рассматривала союзников Аларика. Дьяр и Лайолешь — светлые эльфы. Прекрасные совершенной, немного пугающей даже красотой. Надменные. Головы, гордо поднятые, украшены венцами Священного леса. Их сила — зелень с отблесками драгоценных металлов, сладкая. Жизнь.
Лука и Розали. Драконы. Огонь в физической оболочке, столь для него хрупкой. Драконесса держалась сдержанно, отстраненно (причиной тому, возможно, была ее беременность, о которой мне загодя поведал итилири), а вот ее супруг, признаться, понравился мне больше всех. Он прекрасно осознавал, насколько силен, и потому был преисполнен особого спокойствия, чем очень напоминал мне Аларика. Когда принц знакомил нас, я не смогла отвести взгляд от лица правителя драконов — левая его сторона была обезображена ожогами. Заметив мой интерес, Лука лишь усмехнулся и коснулся церемонным поцелуем моей руки. Рубиновое пламя, всепожирающее, дикое.