— Ах, нет, мое любимое чудовище, не ешь меня, — с трепетом говорю я, — как же тогда я смогу покрасоваться в своем великолепном свадебном платье?
— Платье? — удивляется дроу. — Ну что же. Уважительная причина. Я дарую тебе жизнь.
Отвечая на поцелуй моего мужчины, я думаю, что, пожалуй, он и правда не прочь меня съесть. Аларик достаточно силен для этого и, возможно, даже способен пережить мое сопротивление.
— Итак, ты готова идти?
Я глубоко вздохнула.
— Да, несомненно. Сразу после того, как ты расскажешь мне о своей идее, которая сделает наш визит в мир людей едва ли не развлекательной прогулкой.
Аларик понимает правильно мой невысказанный вопрос. Улыбается иронично и указывает рукой на свою сумку-планшет, которую оставил на кресле, зайдя в мою комнату.
— Никто не умрет. Они просто уснут.
Уснут?
— На время. Не волнуйся. Я не собираюсь мешать. Сегодня твоя ночь.
— Прекрасно, что ты это понимаешь, — мягко улыбнулась я.
— Все-таки съем, — вкрадчиво сказал Аларик.
Я подошла к дроу и обняла его за шею.
— Пора.
Осталось лишь надеть сапожки на высоких каблуках и теплое пальто. Ласковый поцелуй матушки — и мы с моим принцем выходим под открытое небо.
В моих руках — свеча, обернутая сброшенной змеиной кожей. Серая чешуя тускло мерцает перламутром в темноте. Я произношу слова открытия перехода — резкие, будто шипение. Всегда они вызывают у меня ощущение капель ледяной воды на коже.
Мир людей встретил нас тихим дождем и аппетитным запахом свежевыпеченного кукурузного хлеба. Оглядевшись, я вижу, что исходит он из булочной, работающей в столь поздний час. Наверняка, пекари готовятся порадовать утром своих покупателей вкусным.
Мы с Алариком огляделись, чтобы оценить, нет ли угрозы. И не зря. Парадную, в которую мне необходимо было войти — я узнала ее по едва заметному зеленоватому свечению, знак, который всегда подавала мне Мудрейшая, — охраняли два орка. Действовать необходимо быстро, потому как планировка двора не оставляла нам путей отступления, и уже очень скоро охранники неминуемо должны были нас заметить, невзирая на то, что находились мы за углом. Не останемся же мы неподвижны. Благо, что огонь моей свечи погас и не выдает нас.
Обычно, направляясь по столь важному делу, я использовала возможности змеиного взгляда, которым на эту ночь я была наделена. Те, на кого я глядела, не имели силы сопротивляться, а после того, как я уходила — не помнили ничего. Но сейчас особый случай — тренированные воины, да и кто знает, сколько их еще внутри дома?
— Сейчас решим проблему, — шепчет мне на ухо Аларик.
Сохраняя безмятежность, он вынимает из своей сумки череп. Кладет на него ладонь и начинает что-то очень тихо говорить. Так сладки эти слова, но мед отравлен — я чувствую. Не остается ничего, кроме этого голоса, и все равно даже, что я падаю. Так хочется спать…
Я едва прихожу в себя. Мой принц поворачивается ко мне и улыбается:
— Вот и все.
Я вижу, что орки уже лежат на земле безо всякого движения. Надеюсь, они не мертвы.
Рука в руке, мы с Алариком идем к парадной. Мне очень нравится этот дом из темно-серого камня: он старый, и явно видел много разных историй. Декоративные элементы просто чудесны: на решетке одного из балконов застыл паук из темного металла, под окном — вырезанные в камне листья папоротника и грибы, а на арке у входной двери — сомы и змеи.
Все здание окутано туманом, и я ощущаю запах болотного ириса — землистый, глубокий, пряный.
Принц открывает дверь передо мной. Мы поднимаемся по лестнице, и ковер скрадывает звук наших шагов. Фигуры на оконных витражах наблюдают за нами, и я прикладываю палец к губам, призывая их к молчанию.
Вот и та самая квартира. Одно прикосновение моих пальцев — и ручка поворачивается покорно, впуская нас.
Как и ожидалось, мы увидели еще четырех воинов орков. Но разумеется, опасности для нас они уже не представляли.
Ах, как прекрасны плавные движения Аларика. Я тянусь, желая обнять своего мужчину, но вдруг мое внимание привлекает манящий, невероятный запах. Не в силах сопротивляться соблазну, я пошла вглубь коридора и открыла высокую двустворчатую дверь.
Да, Анна была здесь. Она лежала на кровати, обнимая свое дитя.
Ее лицо благородно, будто водяная лилия. Малыш же — определенно, сын своего отца. Кожа у него светло-оливковая. Еще такой кроха, а черты уже резки, сообщая о спящем до поры огненном и дерзком нраве. Улыбнувшись, я поцеловала пухлую щечку.
Прохлада шелка темно-синего покрывала. Ровное, спокойное дыхание. Я провожу ладонью по шее девушки, спускаюсь ниже, ощущая твердость ежевичных ветвей ее ключиц. Какая мягкая, бархатистая плоть.
Развязываю пояс ее легкого халата. Очерчиваю кончиком пальца линию груди и приникаю губами к нежному ореолу персикового цвета. С благоговением целую.
Молоко — кремовое, густое, пахнущее ванилью, течет по моему горлу.
Нет, уже не по моему. По горлу Мудрейшей.
Ровно тринадцать маленьких глотков.
Я еще раз касаюсь кончиком языка затвердевшего соска, вытираю тыльной стороной ладони губы и поднимаюсь с кровати. Я еще раз касаюсь пышной груди с полупрозрачной кожей, под которой выделяются нити вен цвета черники, и запахиваю халат Анны.
Оборачиваюсь — и вижу в дверном проеме Аларика. Он смотрит на меня, не мигая. Я улыбаюсь едва заметно в ответ. Интересно, ему нравится, как изменились сейчас мои зрачки?
Принц подошел ко мне, притянул резко к себе и поцеловал. Он прикусил мою губу, но эта боль казалась очень приятной. Я сжала пряди его волос, желая, чтобы дроу был еще ближе.
— Возвращаемся, — выдохнула я.
***
В голове шумит, будто хмель. Убедившись, что мы благополучно вернулись, отец и матушка настояли, чтобы я отдохнула — завтра ведь предстоит много волнений. Разумеется, Аларик вызвался проводить меня в комнату — и получил разрешение. Без родительского наблюдения нас не оставят, уверена.
Я чувствовала спокойствие и безмятежность, как всегда после кормлений, и двигаться не хотелось вовсе. Принц усадил меня на кресло и принялся расшнуровывать ленты на моих сапожках.
— Если бы я уже не любил тебя, увидев во время того, как ты питалась — влюбился бы точно. Ты так нежна, — Аларик скользнул руками по ткани юбки, поднимая ее, и прижался к моим коленям.
Я смущенно опустила глаза.
— Рада слышать эти слова.
Дроу все не отпускал меня.
— Когда ты поцеловала сына Анны. Знаешь, о чем я подумал?
— О чем же? — я мягко погладила волосы моего мужчины.
— О том, что в свое время ты станешь целовать нашего ребенка.
Я наклонилась, чтобы прижаться щекой к его щеке.
— Невероятная картина.
Думаю, это верные мысли. И я сделала верный выбор, решив пройти свой путь с ним.
Попрощавшись со мною нежно, Аларик отправился в Феантари, а я попыталась хоть немного отдохнуть, усмирив все мысли и волнения.
Но это не было просто. Невзирая на все попытки выспаться, поднялась с кровати я довольно рано, ибо переворачиваться с боку на бок сил больше не было.
Я боялась. Я была в экстазе. Я пребывала в ужасе, и руки мои тряслись так, что лимонный чай едва ли не весь оказался на столе.
— Вспоминаю сейчас день свадьбы с твоим отцом, — улыбалась матушка, глядя на меня.
— Вы также и кусочка съесть не могли? — вздохнула я.
— Три дня едва ли не голодала, — кивнула леди Сиенна.
— Родная, все хорошо. Тебе стоит успокоиться, — отец легко обнял меня за плечи. — Расскажи о том, как все прошло вчера.
Это действительно немного отвлекло меня. Я рассказала родителям обо всех подробностях вчерашнего нашего с Алариком пребывания в мире людей.
— Дух мертвеца, чей череп он держал в руках, заставил заснуть всех, кто был в том доме. Мы шли в полной тишине, и мы были заодно. Вместе. Оказавшись в комнатах, я ощутила, как манит меня запах Анны и ее дитя. Девушка была так очаровательна, и молоко ее — сладким. Аларик наблюдал за мной, чтобы защитить при опасности. Когда мы вернулись, он сказал, что восхищен. Мною.