К чему эгоизм? Необходимо уметь думать о других. Заботиться о других.
— А твое мнение? — спрашивает эльфийка.
— Думаю, наши мнения совпадают, — улыбается в ответ Розали. — То, как жил Аларик раньше — это исключительно между ним и его женщиной. Она обо всем узнает сама. Не стоит вмешиваться.
— На том и решили, — эльфийка, располагаясь удобнее, снимает туфли — на шелке их вытканы розы — и устраивает ножки на резном подлокотнике дивана.
Глава 10
— Я все еще должна тебе подарок.
Аларик застегивает последнюю пуговицу на моем платье.
— Ты и так дала мне так много.
По его голосу я слышу, что принц улыбается.
— Может быть, и так, — я поворачиваюсь и глажу своего мужчину по волосам. — Но все же.
Выбранный мною сосуд напоминает пробирку, узкую и высокую, из очень прочного стекла и надежно закупоренную — как мне кажется, такая форма особенно удобна даже во время походов. Формула лекарства составлена мною лично — хоть советы моего наставника были весьма ценны, ведь я, разумеется, очень волновалась.
— Это обезболивающее. В его составе — не только вытяжки из растений, но и синтетические вещества, усиливающие их свойства.
— Я мог бы съесть тебя. Или позволить тебе съесть меня, — шепчет мне дроу.
Его способ сказать "благодарю".
— Мне очень нравится твоя откровенность, — я целую нежно губы супруга, отвлекая.
Ведь я сейчас не полностью откровенна, и некоторые мысли оставлю в тайне.
Размышления. О том, каковы на самом деле чувства Камео к своему принцу. И если они таковы, как я подозреваю, за мной долг — жрец поставил счастье Аларика выше своего. Он должен был понимать, что неспроста Хаан принял участие в судьбе девочки этой — то бишь, моей.
Ветру какой в этом смысл? Решил даровать детям своим свежую кровь — среди итилири ведь почти не рождаются целители?
А вот это, кстати сказать, обсудить необходимо.
— Аларик, как ты думаешь, почему Хаан направил тебя в Танаис?
Я провела рукой по гладкому шелку, подаренному Альбертом. Необходимо разложить подарки, да и привезенные наряды тоже.
— Точно не знаю, — отозвался супруг из спальни. — Но кое-какие соображения есть.
— Поделишься?
Трактаты от мэтра Фредерика пускай хранятся в закрытом ящике стола. А мои платья, юбки и блузки заняли свои места в просторном шкафу, дверцы которого украшены изображениями цветущих яблонь с янтарными плодами.
Принц появился в дверном проеме, оперевшись о косяк.
— Думаю, однажды, после очередного боя, мои раны будут настолько серьезны, что потребуют внимания целителя твоего уровня.
— Верно, — соглашаюсь я.
Поскольку покровители каждой из рас являются воплощениями различных сил Изначального, то и способности у каждого из нас свои. Но каким даром будет обладать ребенок, получивший благословение и Змеи, и Волка?
— Я не хочу ссор между нами. И не хочу недомолвок, — я приблизилась к супругу и взяла его за руку. — Ты любишь меня, это действительно так. И я… люблю тебя. Но ты должен понимать, что скорее всего, наше дитя получит способности либо только по твоей линии, либо только по моей. И если у меня будет основание подозревать, что ты задумал меня использовать, обещаю: ты пожалеешь.
Дроу молча смотрел на меня.
— Знаешь, — сказал он наконец, — вот именно это я и имел в виду, когда говорил твоей матушке, что ты можешь причинить мне боль гораздо более сильную, нежели кто-либо еще.
Он готов зарычать, но сдерживает себя.
— Прости, пожалуйста, — я провела ладонью по щеке супруга.
Он зол. Он может сейчас убить меня.
Как и я его.
Странно, но эти проявления его натуры меня очень волнуют. Они нравятся мне.
— А мне нравится, что такая прелестная маленькая цесарочка бросает вызов большому и страшному волку.
— Цесарочка? Почему именно цесарочка? — удивляюсь я.
— Они очень вкусные, — улыбается хищно принц, и, склонив голову, прикусывает кожу на моей шее.
Я, смеясь, в ответ кусаю его за острый кончик уха.
— Вообще, ты права, — мягко произносит дроу. — Я собираюсь тебя использовать, чтобы получить то, что мне надо.
Что?
— Мне нужна близость. Физическая и духовная. Я хочу счастья. Для подобных же целей разрешаю использовать себя. И какими способностями будет обладать наш ребенок — все равно. Главное — это будет наш ребенок.
Этот тон, от которого я плавлюсь, будто лимонный сорбет.
Что до смысла сказанного… Иной раз мой супруг мыслит просто непостижимо.
— Еще одно. Ночью у меня будет для тебя сюрприз.
***
— Расскажи мне.
Вместо ответа Аларик положил мои ладони на свои виски, и я ощутила то, что чувствовал он — будто мягкая лапа с острыми бронзовыми коготками царапает изнутри.
— Что это значит? Тебе больно? — обеспокоенно спросила я.
— Я в порядке. Просто связь с мертвыми работает в обе стороны.
Я нахмурилась. Как это понимать?
— Это значит, что некто, кого я убил, желает говорить со мной. Передать послание от того, кто связан с ним по крови.
— И… кто же беспокоит тебя сейчас?
— Среди тех, чьи кости остались на берегу Карасского моря, был и младший брат правителя орков, — супруг, успокаивая, погладил меня по спине. — Я выслушаю его. Хочешь пойти со мной?
— Мне будет очень интересно посмотреть, — искренне обрадовалась я. Это действительно интригует.
— Отлично. Но вначале, драгоценная моя, мне необходимо на кухню.
Я уж было подумала, что это будет банальная готовка, — хоть и непонятно, почему Аларик сам решил вдруг кулинарить, — но все оказалось немного сложнее.
Сидя на дубовой скамейке, я наблюдала за супругом. Точнее, за его руками. Кажется, готовил принц, совершенно не прилагая усилий — и мясо, и приправы послушны каждому дурманяще-плавному движению этих длинных сильных пальцев.
— Духи убитых желают мстить. Это справедливо.
Низкий, немного хриплый голос.
— В тот раз повезло мне. Однажды не повезет.
— Верно. Мне вот что любопытно: зачем ты будешь его угощать?
— Это еще больше свяжет мертвого. А отказаться он вряд ли сможет. Ты ведь поняла уже, что ушедшие всегда голодны.
— Жестоко.
Дроу посмотрел на меня и молча усмехнулся.
Да, жестоко.
— Кстати сказать, почему Хаиш решил связаться с итилири именно через мертвецов своего рода?
— Как ты знаешь, отношения с орками у нас весьма натянутые. Феантари для них совершенно закрыт.
Аларик смешивает специи и обваливает в них кусочки свинины. В глубокой сковородке топится золотистое сливочное масло. Положив обжариваться мясо, принц нагревает молоко на паровой бане.
Запах невероятный — густой, пряный. Кориандр, базилик, куркума.
Еще несколько мгновений — и свинина томится в молоке, впитывая мягкость и сладость.
— Вот и все, — супруг садится рядом, вытирая руки полотенцем.
— Почему ты никогда не говорил, что умеешь готовить?
— Ты ведь не спрашивала, — дроу обнял меня и привлек к себе.
***
Пока Аларик относил ларцы с фетчами и обсуждал со своими родителями, чего ждать от правителя орков, я воспользовалась случаем и поговорила с матушкой.
— Все у вас благополучно? — спрашивает леди Сиенна, пригубив белое терпкое вино.
— Более чем. Мне очень хорошо с ним, и я думаю, со временем мы еще больше откроемся друг для друга. Но…
Внимательно выслушав, матушка заявила, что ничего не может быть дурного в происходящем между двумя влюбленными во время близости. Тем более, если это приносит удовольствие обоим.
Если так, это замечательно, ибо мое притяжение к супругу будило фантазию. В противовес тому, что Одри высказала весьма недвусмысленное мнение обо мне как о девушке холодной и чопорной.