Аларик улыбается, и улыбка эта отражается на обветренных, темных губах орка.
— Ты получил согласие от того, чья плоть станет пристанищем твоего духа после призыва? Ведь тебе необходимо сильное тело, способное держать оружие.
— Да, — отвечает Хаиш. — Я получил согласие.
***
— Помоги ему, — тихо говорю я.
Взгляд Хаиша прикован к нашим переплетенным пальцам.
Услышав мой голос, орк медленно поднимает глаза и вновь пристально смотрит на меня.
Кажется, он не ожидал поддержки.
Принц понимает решение Хаиша, считая его весьма разумным, и уважает способность правителя орков мыслить хладнокровно.
Договор заключен, и Хаиш уходит, коснувшись губами моей руки.
Я возвращаюсь в нашу с супругом спальню, а Аларик идет к королю и королеве, дабы рассказать, как прошла встреча с орком.
Супруг хочет вернуться ко мне как можно быстрее. А я пью абрикосовое вино и жду его.
Наконец, мой принц вновь со мной. Звезды, будто осколки бриллиантов, на черном бархате неба. Ночь тихая, хрустальная, и мы не желаем тратить ее попусту.
Ни к чему условности. Аларик усадил меня на подоконник, целуя мои глаза, мои губы, мои ключицы. Рука скользит по коже, поднимая платье, и его бедра меж моих разведенных ног.
В том, как мы любили друг друга сейчас, не было нежности. Лишь желание обладать.
Наша близость чиста, как цветок лилии — и столь же порочна. Сладостно-болезненные движения. Царапины и укусы, умащенные, будто драгоценным маслом, прикосновениями пальцев и губ.
А затем, когда мы нежились в горячей ванной, и я гладила тяжелые пряди черных волос своего супруга, мне вспомнилось, что есть вопрос, ответ на который было бы любопытно услышать.
— Аларик?
— Да, драгоценная? — дроу улыбается, целуя мое плечо.
— Во время празднования нашей свадьбы я обратила внимание, что у итилири волосы либо черные, либо белы, как молоко. Да и цвет глаз — только очень светлый или очень темный. Почему так?
— А по-иному и быть не может, — принц проводит ладонью по моей щеке. — Послушай. Северный ветер был странником, знающим лишь холод и одиночество. Пустота плескалась в его аметистовых глазах. Никем он не был любим, никому не мил — каждому известно, что прикосновения его рук несут ласковую смерть. Но однажды встретил он ту, что не боялась его — хранительницу быстрой горной реки. С улыбкой подставляла дева нежное лицо снежинкам, что жалили подобно змеям, не прятала хрупких рук от жгучих, будто удары плети, прикосновений. Подивился этому Хаан, залюбовавшись смелой красавицей. Сказочно хороша была она — высока и стройна, с теплыми янтарными глазами и тяжелыми косами, в которых пряталась ночная тьма. Опутали сердце Ветра неведомые доселе чувства гибкими побегами шаар-таи — цветов, что прорастают сквозь кости мертвецов, и Мириэлла не побоялась любить вечного странника. Сколь долго продолжались тайные встречи — знают лишь серебряные лисы, что прячутся в снегах. Только однажды, когда явились на небосводе алые и золотые полосы утренней зари, похитил Хаан возлюбленную и отнес в свои чертоги. Веселой, пышной была свадьба, и хмельной мед лился рекой. Нежно любящие друг друга, супруги жили в согласии, но не бывает любви без испытаний. Не смирившийся с утратой дочери, Владыка рек задумал злое. Обернувшись водяным змеем, слился он с волнами озера, на берегу которого любила Мириэлла отдыхать, и укусил красавицу, выпив ее дух.
Сотряс все миры ужасный крик, исполненный муки и боли — то корил себя Северный ветер за то, что не уберег любимую. Напрасно качал он бездыханное тело на своих руках, напрасно целовал бледные губы. Обрядив супругу в парчу и шелк, Хаан поднялся на вершину черного холма и предал тело ее земле. Велика была скорбь Северного ветра. Во всех мирах кружили снежные вьюги. Воя, будто голодные волки, шутя ломали они древние дубы и закрывали небеса серой непроницаемой мглой. Лишь желание отомстить жгло Хаана. Однажды увидел он гранатовое дерево, выросшее на могиле возлюбленной, и плоды его — белые, будто кожа незабвенной Мириэллы. Ветер коснулся ветвей дерева, зашелестели листья, и узнал Хаан о том, кто отнял у него его женщину. Понесся он над поверхностью воды, поднимая бури. Не смог скрыться владыка рек от ярости Северного ветра. Разрубленное тело змея бросил Хаан к подножию холма, где покоилась Мириэлла.
— Нет мне покоя. Я не смог найти камень, в который заключен дух твой. Моя вина.
Призванные к жизни болью, из зерен граната явились воины. Волосы иных так и остались белы, как снег, а кого-то навсегда окрасила кровь Хаана и кровь его врага.
Так и появились итилири — из скорби, снежных вьюг и пепла мертвой любви.
— Он нашел этот камень? — я обернулась к супругу, чтобы поцеловать его.
— Нет, насколько мне известно.
Я сочувствую Хаану.
— Теперь мне ясна и природа связи итилири с мертвыми, и ваше совершенно особая тяга к тому, чтобы убивать.
Аларик ничего мне не ответил, а только обнял еще крепче. Я, разумеется, против ничего не имела. Чувствовать себя великой драгоценностью весьма приятно.
Глава 12
Следующим утром я выбрала более чем скромный наряд: лимонного цвета блузку, отделка которой в виде романтичных рюш закрывала шею, и серую юбку с завышенной талией, потому как следы, оставленные супругом во время занятий любовью, наливались ежевичным соком.
Впрочем, глядя на Аларика, я поняла, что также была немного… несдержанна.
Дроу поцеловал мою ладонь, что лежала на его плече.
— Я люблю тебя.
Мои отметины на его теле. Его отметины на моей коже.
Прекрасная гармония.
А за завтраком нам довелось узнать, что любовью прошедшей ночью занимались не только мы, ибо на шее Ссешеса был заметен след от укуса. И уверена, укус этот имеет особый смысл. Ашер же внимательно слушал рассказ принца о встрече с орком, а затем сказал:
— Я дам возможность Хаишу и его женщине провести больше времени вместе. — Вампир замолчал на мгновение. — Чтобы попрощаться. У меня есть свои причины помочь им.
***
За столом воцарилась тишина. Илиас, откинувшись в кресле, скрестил руки на груди.
— Поделишься с нами? — очень спокойно спрашивает король.
Лисьи глаза вампира темнеют.
— Я впервые увидел Ссешеса именно во время осады столицы орков. Сантименты, можно сказать. Особенные воспоминания.
Ссешес, возможно, желал бы сохранить свое холодное молчание — как и всегда, но его король, его королева и его командир ждут слов.
Его любимый ждет.
— Между нами существует связь. И мы не можем пренебрегать этим.
Очень откровенно.
Королева проводит ладонью по своим волосам, завитым в мягкие локоны, и топаз в ее тяжелом перстне на мгновение вспыхивает темным золотом. Она смотрит на супруга, безмолвно разговаривая с ним.
Илиас утвердительно кивает.
— Мы вас услышали.
И Аларик, и король имеют основания, дабы возразить. Но не делают этого, потому как понимают: чувства Ссешеса и Ашера серьезны. Иначе каждый из них не отказался бы от возможности иметь дитя.
Это личный выбор, и я рада, что все сложилось для этих мужчин хорошо.
День я провела в обществе мэтра Фредерика и своих родителей. Им пора было возвращаться в Танаис, и я заранее уже скучала. По матушке с отцом, по наставнику, по своему миру, где есть хрустальные ледяные реки и высокие молочно-карамельные горы. Поля золотой пшеницы, густые леса и уютные города с мощеными древними камнями улицами и домами, выкрашенными в белоснежный, темно-синий, алый и лавандовый цвета.
Мир Феантари мне только предстоит узнать, но я уже успела полюбить его строгую гармонию. Было бы прекрасно нам с Алариком выбираться на прогулки. Сегодня, правда, вряд ли уже получится, потому как супруг проводил совещание с мастерами-каменщиками, а вечером Хаиш должен был вновь посетить нас, дабы поговорить с князем вампиров, который столь неожиданно решил проявить щедрость.