Только она собралась прочесть письмо от матери, к ней подошел Бальтазар Мак-Грегор и сказал:
— Слушай, там у входа в наш корпус торчит один парень с Гриффиндора, рыжий такой, он очень хочет с тобой поговорить.
Действительно, у входа ее дожидался гриффиндорец Перси Уизли. Краснея, как маков цвет, он спросил:
— Диана, говорят, ты можешь заговаривать сов?
— И сов, и собак, и лошадей. Чего тебе?
Перси, казалось, смутился еще больше. Теребя край своей мантии, он пробормотал:
— Ты не могла бы уговорить мою сову залезть в клетку? Я ее не могу поймать, она носится по комнате и норовит клюнуть меня в глаз. Если ее тоже завтра прирежут, новой совы мне не видать. Родители не потянут… — чуть слышно добавил он.
Диана оглядела его с ног до головы. То, что этот Уизли был из небогатой семьи, бросалось в глаза. Диана знала, что кроме Перси в их семье еще шестеро детей, поэтому утверждение, что покупка новой совы сильно ударит по их бюджету, не вызвало в ней удивления. Идти в гостиную Гриффиндора, где слизеринцев отродясь не водилось, не очень хотелось, но и отказать Перси Диана не решилась.
— Черт с тобой, давай, поймаю твою сову.
Как и следовало ожидать, гриффиндорцы встретили ее неприветливо. Ее мрачно оглядели с головы до ног, кто-то зашипел по-змеиному ей вслед, а кто-то спросил:
— А она что здесь делает?
Перси буркнул что-то невразумительное. Он осторожно приоткрыл дверь в спальню мальчиков и предупредил:
— Вот она, носится. Я закрыл ее здесь, чтобы не удрала.
— Клетка есть? — коротко поинтересовалась Диана.
— Да, я приготовил…
Диана хмыкнула. Значит, этот рыжий всерьез рассчитывал, что она его не пошлет в ответ на просьбу.
Тихонько проскользнув в комнату, Диана прикрыла дверь и огляделась. Сова, привлеченная появлением нового человека, с любопытством уставилась на нее круглыми желтыми глазами. Не дожидаясь, когда птица вновь примется метаться по комнате, она вытянула руку, повернув в ее сторону ладонь и мысленно приказала: «Ко мне!». Почувствовав, что сова уже находится под ее влиянием, Диана сделала манящее движение кистью руки, и сова послушно, словно под гипнозом, спланировала со шкафа на подставленное Дианой предплечье. Она поднесла руку к открытой дверце клетки и слегка подпихнула птицу в спину. Как только сова оказалась внутри, Диана захлопнула дверцу и набросила крючок. Сова мигом вышла из-под ее воздействия и начала недовольно ухать и махать крыльями.
— Ничего, — усмехнулась Диана, — посидишь тут. Целее будешь.
Выйдя из комнаты, Диана обратилась к Перси:
— Готово. Теперь следи, чтобы она не открыла клетку, замок там хлипкий.
Буквально через два дня «Варфоломеевская ночь» в совятне повторилась, на этот раз жертвами пали совы, улетавшие ранее поохотиться или вернувшиеся в Хогвартс без ответов на письма. Трупы птиц вынесли и захоронили на заднем дворе, стены отмыли от крови, а всем студентам было категорически запрещено выпускать оставшихся сов из клеток, даже для отправки писем родителям.
— Как думаешь, кто мог такое устроить? А главное — зачем? — спросила Диану Хильда за завтраком.
Хильда была худой долговязой девушкой с пепельно-белокурыми волосами и узкими серыми глазами. Она была из семьи чистокровных волшебников и ее родители не одобряли дружбу с Дианой, которую они считали если не грязнокровкой, то и не вполне достойной общества их дочери.
Диана в этот момент задумчиво ковырялась в тарелке с омлетом. Не поднимая головы, он ответила:
— Я вчера весь вечер думала. И пришла к выводу, что кто-то хочет лишить нас возможности отправлять письма. Изолировать попросту.
— Но ведь существуют и другие способы обмена информацией.
— Возможно, совы— это только начало.
Хильда испуганно икнула:
— Но кому это может понадобиться?
— Не знаю… Может, кому-то не терпится закрыть Хогвартс к Салазаровой матери?