Райн шагнул ближе, и я позволила ему это сделать.
— Я был готов все бросить ради тебя, — пробормотал он. — Знаешь ли ты это, Орайя? Я был готов позволить моему королевству пасть ради тебя. Ты должна была позволить мне остаться мертвым.
Потому что, если бы его не стало, некому было бы исполнить договор с Кроворожденным.
Он заключил сделку с мертвецом, чтобы спасти меня, зная, что не выполнит ее. Я не представляла себе этого. Он потянул меня за запястье. Он помог моему клинку войти в его сердце.
Пока я не вернула его обратно.
Он сделал еще один шаг. И снова я позволила ему.
— Это, — прохрипела я, — самый глупый план, который я когда-либо слышала.
И снова на его губах мелькнула шутливая улыбка.
— Возможно, — признал он. — Отчаянные люди совершают отчаянные поступки. И я верил в тебя, Орайя. Я верил, что если ты победишь, то захватишь власть по-своему. Я верил, что ты воспользуешься ею, чтобы добиться того же, чего хотел добиться я, и, возможно, даже лучше. И тебе даже не придется продавать свое проклятое богами королевство животным, чтобы сделать это. — Улыбка исказилась, став чем-то вроде гримасы. — Так ли это действительно был глупый план?
Да. Он слишком сильно верил в меня. Просто в какого-то ничтожного человека.
Человека.
Это слово заставило мой мир перевернуться. Сами по себе мои пальцы потянулись к горлу. Глаза Райна проследили за ними.
— Ты знала?
К этому моменту я достаточно хорошо его знала. Меня практически успокоило то, что в вопросе прозвучал намек на предательство. Предательство! Это было забавно. Как будто я обманула его.
— Должно быть, это ошибка. Я не знаю, как… Я просто… — Я покачала головой. — Я просто… человек.
Когда слова слетели с моих губ, я услышала эхо того, как я швырнула их в Винсента. Я человек!
— Ты никогда не будешь среди них, — говорил он мне столько раз. — Ты не такая, как они.
Теперь я вспоминала эту фразу с новым смыслом.
— Ты чувствуешь мой запах. Ты… — Я поперхнулась этими словами. — Ты пробовал меня на вкус. Ты бы понял, не так ли? Если бы я не была человеком?
— Я бы узнал. — Морщинка между бровями Райна стала глубже. — Но, может быть… может быть, ты наполовину человек. У тебя был вкус… другой. Я просто подумал, что это потому, что… ну…
В любых других обстоятельствах, возможно, мне бы понравилось наблюдать, как он путается в словах.
Он остановился на:
— Из-за того, что я чувствую к тебе.
О, черт возьми.
У меня закружилась голова. Я не собиралась сидеть, но оказалась прислоненной к подоконнику.
Наполовину человек.
Это делает меня биологической дочерью Винсента.
Нет. Не было никакого другого варианта. Это просто… это не имело никакого смысла.
— Я не могу ею быть, — выдавила я. — Он нашел меня. Он… он просто нашел меня.
Райн спросил тихо:
— Почему он был там, той ночью?
— Потому что это было восстание, и он…
— Но почему он пришел именно в тот дом?
У меня заболела голова. Мое сердце болело.
— Я не знаю. Это была просто… просто…
Удача.
Судьба.
Я не осознавала, насколько сильно полагалась на это. Что судьба привела меня в объятия Винсента. Это было моим благословением, потому что воля Ниаксии спасла меня в ту ночь.
И мое проклятие, потому что такая хрупкая нить отделила меня от многих других трагических судеб.
Я не осознавала, насколько тяжелым грузом легло это слово на мое прошлое и на то, как я на него смотрела, пока внезапно оно не исчезло. Внезапно судьба сменилась тайнами, шепотом и вопросами, на которые я, скорее всего, никогда не получу ответов. Потому что Винсент, мой отец, мой отец по духу и по крови был мертв.
— Что он тебе сказал? — спросил Райн. — Когда он…
Умер.
Это был такой вопрос, который задают, когда уже знают ответ. Уже знают, что это значит.
— Я собирался рассказать тебе, — сказал Винсент.
— Спроси себя, почему он тебя боится, — прошипел на меня Райн перед последним испытанием.
В мире бессмертных нет ничего опаснее Наследника.
Мне стало плохо.
Я не понимала. Я ничего не понимала. Если я была дочерью Винсента, и он знал, кто я, зачем он вообще меня держал?
Почему он не убил меня?
Райн снова подошел ближе и прошептал:
— Дыши, Орайя. — И только тогда я поняла, что меня трясет так сильно, что я чуть не упала с подоконника.
— Мы найдем ответы, — сказал он. — Мы сыграем свадьбу, и…
Свадьба. О, Матерь.
— Я не выйду за тебя замуж, — прошипела я.