Мне очень, очень повезло, что я сейчас жива.
Я заморгала, вглядываясь в темноту. В отличие от вампиров, у меня не было ночного зрения. Я ничего не могла разглядеть. Я видела только черную стену. Я попыталась призвать свет к кончикам своих пальцев и потерпела сокрушительную неудачу, выпустив лишь единственную искру, которая быстро рассеялась, превратившись в дым.
Я сдержала тихое проклятие за свою бесполезную магию и огляделась в поисках своих клинков, молясь, чтобы они проделали этот путь вместе со мной. Если бы меня бросили здесь безоружной, я была бы мертва.
Жгучая боль пронзила мою руку.
ЧЕРТ.
Я сжала губы, чтобы не закричать.
Я нашла свой клинок. Зацепившись за ее острый конец. Гребаная идиотка.
Теплая кровь потекла по моей ладони. Глухое «кап-кап-кап», с которым она падала на кафельный пол, было оглушительным, даже на фоне далеких криков. Кровотечение — это плохо. Очень плохо.
Мне нужно было действовать быстро, чтобы найти безопасное место, пока кто-нибудь не учуял меня. Я схватила один кинжал, на этот раз по самую рукоять и нашла недалеко от него другой. Затем я поднялась и осторожно отступила назад, пока мое плечо не уперлось в камень. Я пошла вдоль стены, прижимаясь к ней, держа клинки наготове в каждой руке. Мои шаги были бесшумными и осторожными. Когда мой палец коснулся холодного, твердого камня, мое сердце подпрыгнуло.
Ступенька. Путь наверх. Мне остается лишь молиться, чтобы эта лестница привела меня туда, куда мне нужно. У меня не было другого выхода — не в таком слепом состоянии.
Я начала подниматься, держась боком за пыльные металлические перила, чтобы спина не оставалась незащищенной.
Я слышала истории о том, что Лунный дворец был волшебным, таинственным местом, благословленным или проклятым самой Ниаксией. Даже Винсент верил в это. Он сказал мне, что коридоры двигались, а комнаты перемещались. Что это место способно поместить тебя именно туда, куда ты хочешь или не хочешь, в зависимости от твоей удачи.
— Я обещаю, что, если ты позволишь мне пережить это, Ниаксия, я сделаю этот Кеджари самым интересным и славным представлением для тебя за всё тысячелетие, — тихо сказала я Богине. — Ты будешь чертовски впечатлена. Клянусь.
К моему облегчению, крики постепенно затихали вдали. Я удалялась от них. Хорошо. Я продолжала подниматься — один пролет, второй, третий.
Но Лунный дворец не собирался отпускать меня так просто.
Сначала я подумала, что мне это привиделось. Мои уши напряглись так сильно, что стало легко сомневаться в собственных чувствах. Но по мере того, как я продолжала шагать, в моем животе разрастался клубок ужаса. Нет. Я была права: крики снова приближались. Хотя еще несколько минут назад они оставались далеко позади. Как будто я поднималась по бесконечной винтовой лестнице, которая вела в никуда.
Я чуть не споткнулась, когда мои ноги наткнулись на плоскую плитку там, где я собиралась сделать другой шаг. Звуки резни раздавались прямо надо мной. Я не могла больше продолжать подниматься. Я была в ловушке.
Я прижалась к стене. Мои глаза по-прежнему бесполезно смотрели в кромешную тьму. Что теперь? Что я могу…
Один голос в этой далекой какофонии прорезал все остальные.
Мне больше не нужно было регулировать сердцебиение, потому что оно просто остановилось.
Крик оборвался, погребенный под множеством других далеких голосов. Но я узнала его, даже в ту долю секунды. Я узнала этот голос, который ласково называл меня «маленькой соплячкой», сопровождаемый хриплым кашлем, вызванным годами непрерывного курения сигар.
Мой разум опустел, кроме одного имени:
Илана.
Вы никогда не узнаете — никогда по-настоящему — что должно случиться, чтобы заставить вас отбросить осторожность, пока это не произойдет. И Иланы мне было достаточно. Я откинула всю свою бдительность на землю, как забытое пальто.
Илана. Илана была в этом дворце. Илана была в этом безумии.
Еще один крик, на этот раз громче, ближе, прямо по коридору, как будто это чертово место дразнило меня им. И я не думала, не могла думать, я просто бежала…
Пока мощная сила не остановила меня. Крепкая хватка обхватила мои плечи, притягивая меня обратно к твердой стене тела.
— Они мертвы.
Шепот мужчины был низким и сиплым, он был так близко, что его выдох щекотал мою кожу. Щетина царапнула мое ухо, а прядь волос задела впадинку там, где моя шея соприкасалась с плечом. Все инстинкты восставали против близости этого мужчины, против его близости к моему горлу — месту, куда никому, кроме Винсента, не разрешалось приближаться.