— Нет, — сказала я.
— Ты истечешь кровью или они убьют тебя.
Он начал приближаться, и я проигнорировала ужасающий взрыв боли, отпрыгнув в сторону с вновь поднятыми клинками.
— Я проткну тебя снова, если ты приблизишься ко мне хоть на шаг, — прорычала я. — Убирайся.
Он поднял руки.
— Как пожелаешь, принцесса.
Он проследил за тем, как я смотрю как он засовывает зелье обратно в свою сумку, затем улыбнулся мне в последний раз и повернулся к двери.
— Если ты передумаешь жду тебя на вершине восточной башни.
Глава
12
Я ушла за час до рассвета. Это было рискованно, ведь моя рана была настолько серьезной, что я с трудом передвигалась. Если я потеряю сознание на полпути между местом нашей встречи и воротами Лунного дворца, мне конец. Но я стиснула зубы, сменила повязку и отправилась путь. Путь занял у меня вдвое больше времени, чем накануне вечером. Я спряталась под мостом и ждала.
И ждала, и ждала.
Пожалуйста, Винсент. Приди. Пожалуйста.
Сначала я все отрицала. Он просто немного опоздал. Что-то задержало его. Не может быть, чтобы он не был здесь, когда он был свидетелем той битвы и видел мои раны. Он должен был появиться в любую секунду.
Но минуты шли, а Винсент все не появлялся.
Черт.
Я знала своего отца, и я знала, что нет никакого хорошого объяснения этому, но у меня не было времени беспокоиться об этом. Когда рассвет был уже слишком близко, я сдалась и потащилась обратно в Лунный дворец. К тому времени я двигалась еще медленнее. И кровь текла сильнее. Я делала ставку на помощь Винсента, и проигрыш дорого мне обошелся.
Я едва успела вернуться до рассвета. Когда ранний утренний свет хлынул через окна от пола до потолка, я прокралась в пиршественный зал. Он, к счастью, был пуст. Стол был завален свежей едой, к которой, казалось, почти не прикасались. Но графины? Те, в которых когда-то была кровь?
Они были зловеще пусты.
Мне было так больно, что от одной мысли о еде у меня сводило живот, но я все равно запихивала еду в рот и в карманы. Мне нужно было как-то поддерживать свои силы, и я должна была двигаться быстро. За несколько дней до этого, Лунный дворец был почти безмолвен при свете дня. Но теперь в коридорах слышались приглушенные голоса, глухие удары и легкие шаги. Райн был прав. Днем оранжерея была безопасна, но остальная часть дворца — нет.
Я быстро, насколько позволяли мои травмы, перешла из пиршественного зала в большую комнату. Мой взгляд остановился на пятне света в конце коридора — вход в оранжерею. Был яркий, ясный день, на небе ни облачка. Солнечный свет заливал все вокруг.
Я была в двух шагах, так чертовски близко к оранжерее, когда услышала шаги.
Я бросила свою сумку с едой. Схватилась за рукояти своего оружия. Повернулась как раз вовремя.
Один из моих клинков вонзился в напряженные мышцы бока нападавшего, а другой блокировал его удар по моему лицу. От резкого движения я задохнулась от боли: мои раны открылись заново, и свежий поток крови привел нападавшего в бешенство.
Все произошло очень быстро. Я даже не успела как следует рассмотреть нападавшего, лишь мельком уловила мелкие детали — белый цвет его дикого взгляда, седину его волос, общую жилистую форму, прежде чем мы с ним сцепились. Он был полудиким, двигался неровными рывками, его рот был искривлен в рычании, а когти глубоко впивались в мои плечи, когда я отбивалась от него. Он орудовал рапирой, которая открыла еще одну рану в моем боку.
Я бросилась на него, и мы вместе повалились в оранжерею. Растительность была настолько густой, что это вызвало у нападавшего лишь легкое шипение.
Но он был диким от жажды крови. Небрежным. Не обращал внимания на окружение. Когда он бросился на меня я использовала силу его собственного движения, чтобы ударить его о стеклянную стену.
Утро обрушилось на нас обоих, жара в считанные секунды покрыла мою кожу капельками пота. Его спина прижалась к стеклу, принимая на себя всю интенсивность солнечных лучей. Запах пота и горелой плоти наполнил мои ноздри.
Этого будет достаточно, чтобы избавить его от жажды крови. Наверняка.
Но нет. Он издал вопль боли и продолжил биться со мной. Я могла блокировать его зубы, или его острые ногти, или его оружие, но не все три одновременно — по крайней мере, не держа его прижатым. Запах гари становился все более резким.