Конец? Может быть. Должен был быть.
Перед нами лежала одна плита. Мы с Райном посмотрели друг на друга. Затем посмотрели на ребенка, который тихо плакал, едва приходя в сознание.
Он будет идти вперед, чего бы это не стоило. Я знала это. Я или ребенок.
Как только он это сделал, моя рука взметнулась.
Мой клинок врезался в твердую, обтянутую кожей мышцу его плеча. Его челюсть сомкнулась, дрожа. Он уставился на меня.
— Что, — шипел он между стиснутыми зубами, — на кой черт ты это сделала? Я собирался сделать это.
Он направил свой меч на безжизненное тело в дальнем конце зала, затем пробормотал ряд проклятий и выдернул мой клинок из своих доспехов.
Ох.
Я поправила свой захват вокруг ребенка и пробормотала что-то, что немного напоминало извинение, а Райн сказал мне идти к черту. Я подумывала сказать ему, как ему повезло, что в клинке не осталось яда, но решила, что он, наверное, не оценит мою шутку.
Он взвалил труп на плечо и уже собирался вернуться, когда волна боли обрушилась на меня — едкая, всепоглощающая, словно меня варили изнутри.
Я успела лишь на мгновение осознать происходящее, прежде чем Анжелика ударила меня.
Мне едва удалось отбиться от нее, моя единственная свободная рука дрожала от силы, которая потребовалась, чтобы блокировать ее. Красное заливало мое зрение. Каждый вдох обжигал. Порезы на руках Анжелики дрожали, когда туман сгустился.
Она улыбнулась.
— Я же говорила, что убью тебя на арене.
Тело ребенка напряглось от боли, и она прижалась ко мне. Мог ли человеческий ребенок пережить такое?
Я услышала приближающиеся шаги Райна, бегущего к нам. Он прошел весь коридор. Секунды — и он будет здесь.
Разумнее всего было бы подождать его. Я могла выдержать, но девочка, вероятно, не смогла бы.
Поэтому я оставила себя незащищенной на один критический момент, когда уклонялась.
Удар в бок был калечащим.
Я упала. Мне едва хватило сознания, чтобы оттолкнуть ребенка от себя, прежде чем я упала на землю.
Когтистая рука Анжелики тут же оказалась у моего горла. Сжала. Я нашла ворота, высокие и сверкающие обещанием безопасности, в то время как все остальное расплывалось. Я потянулась к своей магии, но она бесполезно распылялась в недоступном месте. Она всегда исчезала, когда я нуждалась в ней больше всего.
Я пощупала свой бок. Одно прикосновение к кинжалу, который она всадила туда, заставило меня забиться в агонии. Удивительно, насколько может выдержать тело, чтобы выжить.
Я выдернула лезвие из своей плоти и вонзила его в плоть Анжелики.
Она выругалась и ударила меня головой об пол.
Все вокруг стало белым, затем черным.
Я была в сознании лишь частично, когда Райн оттащил Анжелику. Я не могла оторвать взгляд от потолка. Сколько времени прошло? Секунды, минуты? Рев толпы достиг внезапного крещендо. Все закружилось.
Райн склонился надо мной.
— Все почти закончилось, Орайя. — Он выглядел так, будто кричал, но звучал так далеко. — Вставай. Давай. Быстро. У нас нет времени.
Мне удалось повернуть голову. Анжелика едва шевелилась в куче на земле. Мой взгляд упал на маленькую девочку, без сознания, нога подвернута, темные волосы падают на лицо. Так невероятно знакомо. Как будто смотришь в зеркало.
Я поднялась на колени и оттолкнула руку Райна.
— Отпусти меня, — прохрипела я.
— Ради всего святого, принцесса, я не собираюсь…
— Отпусти меня!
Я подползла к девочке. Взяла ее на руки. Я заставила себя встать на ноги. Мой взгляд остановился на воротах впереди, хотя они были накренены и размазаны.
Сколько там было шагов? Десять? Я смогла сделать десять шагов.
Райн схватил меня за руку, возможно, от разочарования, возможно, чтобы поддержать.
— Что ты делаешь? — шипел он.
Я не смогла бы ответить, даже если бы захотела. Мне потребовалась вся моя энергия, чтобы сделать эти последние шаги.
И все же я не позволила ему помочь мне. Все равно я не отпущу этого ребенка.
Я переступила порог и упала на колени.
Передо мной раскинулся Колизей, позолоченный и великолепный. Тысячи зрителей заполнили трибуны, крича о крови. И все же, даже в этой толпе, я сразу нашла Винсента — прямо там, впереди, он смотрел на меня с ужасом, как будто его собственное сердце было вырезано и вложено в мои руки.
Меня сразу же поразило, насколько сильно Винсент меня любил.
Так ли я выглядела, задалась я вопросом, когда смотрела на эту маленькую девочку? Вот так?
При мысли о ней меня охватил внезапный страх. Это были хищники. Все они. А она была добычей.