Он был одиноким молодым юношей. Она была одинокой юной девушкой. Разве не неизбежно, что между ними должно было что- то возникнуть?
Возможно, он сам не понимал, каким оружием является кожа, которую он носит.
Возможно, его влекло к ней, потому что она напоминала ему о том, кем он когда-то был.
Возможно, он даже думал, что любит ее.
Девушка никогда не задумывалась о любви. Ее не кормили сказками о сказочных принцессах, она не мечтала о поцелуе настоящей любви, который спасет ее от коварной жизни. Но воспоминания о губах этого мальчика все еще посещали ее по ночам. Если любовь — это желание кого-то, то, возможно, это он и есть.
Она была такой юной. Жесткой в некоторых отношениях. Мягко наивной в других. Она еще не понимала, что вампиры сияют, как сияют серебряные зубы ловушек. Их красота была манящей рукой, обещающей сладкие ласки.
Маленькой змейке было очень одиноко. Она скользнула прямо в эти прекрасные, изящные пальцы. Она даже не заметила когтей.
Глава
23
Я думала, что, возможно, если нам очень-очень повезет, мы с Райном сможем не убить друг друга, но я не ожидала, что мы будем хорошо работать вместе.
Те первые несколько ночей в районе были далеко не идеальными. Наличие общей цели, о которой мы действительно заботились, помогло, но мы все равно спотыкались друг о друга. Стена из тела Райна вставала на моем пути всякий раз, когда мне нужно было двигаться быстро. Его удары всегда уводили нашу цель с линии моей атаки в самый неподходящий момент. В одном запомнившемся болезненном случае его крыло ударило меня так сильно, что я впечаталась в стену, как прихлопнутая муха.
Но недостатка в мишенях не было. Вампиры внутреннего города в мое отсутствие с удовольствием превратили район в свое охотничье угодье. Так что мы продолжали, разрушая барьер между нами шаг за шагом.
Прошло пять ночей, и я поняла, что мы прошли весь этот путь без того, чтобы кто-то из нас случайно или намеренно задел другого.
Шесть ночей, и я поняла, что за весь день мы даже не наступили друг другу на ноги.
Семь ночей, и нам действительно удалось дополнить друг друга, уничтожив одну из наших целей с безупречной эффективностью. После этого мы остановились и уставились друг на друга широко раскрытыми глазами, как будто оба стали свидетелями чуда и не хотели ставить его под угрозу, признавая это вслух. Конечно, после этого мы всю оставшуюся ночь мешали друг другу, но я принимала все, что могла получить.
На восьмую ночь я отступила и просто наблюдала за его работой. К тому времени я уже начала понимать, как он двигается, и, наблюдая за ним с этой точки зрения, все мои наблюдения превратились в выводы.
Когда я впервые встретила Райна, я думала, что он полагается на свои размеры и силу. Я очень, очень сильно ошибалась. Все это было лишь отвлекающим маневром. Он постоянно использовал магию, скрытую в каждом движении и ударе, заслоненную показной дикостью. Если бы кто-то не следил внимательно, то подумал бы, что он просто набросился на своего противника с огромным мечом из стали Ночнорожденных и победил одной лишь грубой силой — и он бы его недооценил.
Это было нечто большее, чем просто удары. Эти удары были разрушительными, потому что он использовал свои размеры, свою скорость и свою магию в каждом ударе. В этом не было ничего грубого — это был стратегический ход. Он знал, когда бить, куда и насколько сильно. Он был очень расчетлив.
Меня осенило, когда я смотрела, как он выдергивает меч из груди хромого трупа вампира. Он оглянулся на меня через плечо, вскинув бровь.
— Что? Нравится то, что ты видишь?
— Ты делаешь это специально?
— Это? — Он жестом указал на тело, выпрямился и вытер свой клинок. Светящиеся тени по всей его длине задрожали, когда по ним провели тканью. — Да, можно сказать и так.
— Демонстрация. Твой боевой стиль — это демонстрация. Ты выглядишь гораздо проще, чем кажешься.
Он сделал паузу на мгновение, возможно, от удивления, прежде чем он повернулся.
— А ты внимательно за мной наблюдала. Я польщен.
— Почему ты скрываешь, что пользуешься магией?
Он убрал меч в ножны и отказался отвечать.
— Куда дальше? Южная сторона?
— Ты хочешь, чтобы люди считали тебя диким?
Он остановился на середине шага, бровь дернулась в выражении, которое, как я теперь поняла, означало, что «Орайя сказала что-то забавное, вероятно, непреднамеренно».