Единственной, кто сумел прославиться, была Банни — маленькая девушка с детским личиком; она жила на втором этаже со своим бойфрендом, который постоянно ей изменял. Он хотел уйти от нее, но она забеременела. Потом он совсем было собрался бросить ее, но она получила роль в одной комедии, они поженились и стали жить в Беверли-Хиллз. Все жильцы ненавидели ее, их ненависть проявлялась в виде так называемых Банни-представлений: все смотрели шоу с ее участием и нещадно колотили по экрану телевизора. Ко всеобщей несказанной радости, муж Банни периодически наведывался в их дом, чтобы с кем-нибудь переспать, и даже участвовал в оргиях.
Многие из жильцов пытались убедить Сандру, что с Таней лучше не связываться, но Сандра пренебрегала их советами. Сандра и Таня собирались в прачечной поболтать, посплетничать и покурить травку. Когда Сандра подробно рассказала Тане, что произошло с ней в Нью-Йорке, та абсолютно не удивилась, как будто все жители Нью-Йорка проводят субботний вечер подобным образом. Таня поведала несколько пикантных историй из своего опыта, отчего Сандре совсем полегчало, и она стала делиться уже всем подряд.
— Не будь деревенской ханжой. В жизни есть вещи поинтереснее миссионерской позы.
— Да он любите задницу. — Сандра зажгла одну из миллиона сигарет, выкуренных за всю жизнь.
— А мне не очень нравится.
— Не в мою задницу, а в его.
— Да ладно! — Таня высунула голову из сушилки, где вот уже двадцать минут искала свой носок, — признак того, что трава, видать, сильнодействующая. — Ты шутишь. Вроде он такой мачо. Как-то не вяжется. А чем вы пользуетесь?
— Разными штуками. Он приносит их с собой.
— Это же дорого стоит.
— Ну да, хотя не думаю, что он их покупает. Берет, наверно, из порностудии реквизит со съемок.
— А что именно он приносит?
— Он называет ее «мышка» — такая длинная фигня с проводом, ему нравится, когда она вибрирует у него…
— Ладно, хватит. Я достаточно мастурбировала. Знаю, что к чему.
— Ну и что ты думаешь?
— Бросай ты его.
— Но я его люблю.
— Очнись, дорогуша, он тебе даже не нравится. Несчастная.
С этого момента Сандра и Таня рассорились. В конце концов, откуда Таня знает, что она на самом деле чувствует?! Сандру это возмущало, в ней взыграло упрямство, и, вместо того чтобы расстаться с Дональдом, она начала убеждать себя и всех в доме, что счастлива и горда своими новыми сексуальными наклонностями. «Если бы Средний Запад видел меня сейчас», — повторяла она словно мантру. Ее прекрасный ротик кривился в презрительной улыбке, отчего все вокруг молча благодарили Бога за то, что он уберег Средний Запад от зрелища Афродиты в садомазохистских нарядах. Ничуть не стесняясь, оставив дверь открытой, она прогуливалась по коридору, подергивала разноцветным кнутом, напоминавшим пучок танцующих змей, и хвасталась своими похождениями. Но чем дальше она шла по новому пути свободы, тем острее чувствовала, что несвободна. Какое-то странное оцепенение охватывало ее по мере того, как она пыталась совладать с очередными извращениями Дональда.
Ей пришлось выделить чулан, чтобы хранить необходимую атрибутику — фаллоимитаторы, кнуты, трости, хлысты (мягкий, средний и твердый), вагинальные шары, зажимы для сосков, уздечки, наручники для рук и ног, подпруги с пряжками и без… А еще костюмы: резиновый для медсестры, кожаный для Госпожи, с цепями для раба… Плюс разные пыточные орудия, которые на самом деле не причиняют боли и нужны только для ритуала: горячий воск, например, или черная мазь… и куча видеокассет. Несть числа. Дверь в чулан еле закрывалась.
К тому же Сандре приходилось терпеть недовольство и косые взгляды друзей, когда Дональд семенил по коридору, облачив свое бледное мужественное тело в ярко-розовый резиновый костюм русалки, который сильно обтягивал кожу по всей длине и нестерпимо жал в лодыжках. Казалось, что два противоположных пола ведут борьбу за одно тело, а так как Дональд отличался повышенной волосатостью, зрелище было не для слабонервных. Даже месяцы спустя жильцы дома приветствовали друг друга фразами вроде: «Берегись розового наряда» или «Да не коснется тебя розовое платье».