— Правда.
— Ну вот, — Бармалей поправил ремень АКС-74. — Кому в дорогу. С Богом!
— Храни вас Господь, — попрощался с ними Гущин.
Тронулись. Через метров двести пути по краю дороги свернули на тропинку, вьющуюся среди скал. Подъем был довольно крутой. Не прошло и пятнадцати минут, как Ломоносов начал сопеть. Бармалей заметил это и чуть сбавил ход.
— Салман Амир Юсуфзай, чтобы ты знал, — обратился он к Леварту, — это не какой-нибудь бандит. До того, как пошел к духам, был учителем. Говорят, что даже коммунистом. Но это у него прошло, когда мы вошли, и сейчас он нас не слишком любит. Когда, прошлый раз я с ним разговаривал, то чувствовал, что он читает мои мысли. Не позволил бы себя ни обмануть, ни провести. В этом я уверен. С ним надо осторожно. Подождите, мне надо отлить.
Через плечо он продолжил:
— Обычно его сопровождает Хаджи Хатиб Рахикулла. Это мулла, в банде второй после главаря, что-то вроде политрука. Я бы вовсе не расстроился, если бы его сегодня не было. Это тот еще старый сукин сын, заядлый фанатик, нас неверных резал бы живьем на куски и солью присыпал. Впрочем, говорят, что он уже это делал. То есть резал. Носит длиннющую бороду и действительно выглядит, как старый чародей, так что спецназовцы, которые за ним охотились, прозвали его Черномором.
— Волшебник страшный Черномор, — начал декламировать, сопя, Ломоносов. — Полнощных обладатель гор.[73]
— Именно так, профессор, — Бармалей застегнул брюки. — Пойдем.
Шли, все время под гору, среди скалистых стен. Ломоносов сопел. Захарыч резко остановился, поднял руку.
— Музыка, — указал он перед собой. — Музыка как бы. Доносится.
— В самом деле, — Бармалей сдвинул панаму на затылок и прислушался. — Как бы музыка и как бы доносится. К тому же как бы знакомая.
— Фестиваль в Сопоте, — Захарыч высморкался в пальцы, — везде тебя настигнет. Даже под Гиндукушем.
Из-за скалы, невидимый за поворотом тропинки, негромко играл магнитофон. Они были уже настолько близко, что можно было узнать мелодию и голос:
Выключенный магнитофон резко замолк. Послышались шаги и скрип гравия. Бармалей остановился.
— Стой, кто идет? — закричал он, поднимая АКС-74. — Дост или душман? Друг или враг?
— Враг, — ответил ему из-за скалы звонкий голос. — Нет тут вокруг у вас никаких друзей, шурави.
За поворотом, где тропинка становилась шире, стояли три мотоцикла, один из них с коляской, возле них ждали шесть мужчин. Длинноволосый моджахед, вышедший наперед, в камуфляжной куртке, с китайским Калашниковым, жестом пригласил идти за ним. На вещевом мешке у него трафаретным способом было нанесено US ARMY.
— Салам, — поздоровался с ожидающими Бармалей. — Салам алейкум, Салман Амир.
— Ва алейкум ас-салам. Привет, Самойлов. Привет, советы.
Поздоровавшийся был, несомненно, тот самый Салман Амир Юсуфзай, худой, даже тощий пуштун, одетый в пакистанку, военную пакистанскую куртку на подкладке из искусственного меха, с новеньким бельгийским ФН-ФАЛ-ом[75] на плече, кинжалом у ремня и биноклем фирмы «Никон» на груди. Сопровождал его не кто иной, как знаменитый Хаджи Хатиб Рахикулла, с враждебным взглядом, с запавшими щеками и крючковатым носом над белоснежной, достигающей пояса бородой, в большом тюрбане и черном жилете, одетом на длинную рубаху, вооруженный АКМС-ом, калашом со стальным металлическим прикладом. Также у ремня у него был кинжал, оружие красиво украшенное, несомненно, старинное и, несомненно, цены немалой. Остальные, все до единого пуштуны, выглядели как братья близнецы, в паколях, халатах, широких свободных портках и сандалиях, даже вооружены были одинаково, китайскими автоматами Тип 56, подделкой Калашникова.
Для переговоров сели в круг. Бармалей представил Леварта и Ломоносова. Салман Амир Юсуфзай смотрел молча. Его черные глаза были живые, быстрые и зловещие, как у хищной птицы. Говорил по-русски без малейшего акцента или какого-либо налета.
— Новый прапорщик, — Салман сверлил Леварта взглядом. — Новый командир на западном блокпосте. Тот, который приказал сделать уборку на блокпосте, убрать банки из-под консервов, которые там месяцами блестели на солнце. Ха, вроде мелочь, а сколько может сказать о человеке.
74
«Малгоська» — песня из репертуара польской певицы Марыли Родович: «Малгоська, говорят мне, он не стоит и одной слезинки! Ох, глупая! Малгоська, карты говорят, он не стоит ломаного гроша, черт бы его побрал!»
75
ФН-ФАЛ (FN FAL) — легкая автоматическая винтовка, одна из наиболее признанных и распространенных в армиях стран, входящих в НАТО.