Лейтенант Уолтер Райс Оливи закончил заряжать кольт, прокрутил барабан. Старший сержант Капхейдж насадил штык на ствол своей мартини, похоже вооружил свой снайдер наик Джехангир Синх. Капрал Траверс, серьезно раненный, опустился на колено, потом сел. Возле него опустился на колено также один из солдат, Друммонд знал его, знал, что он из Бирмингема и что зовут его Таунсенд.
Рев и вой газиев засверлил в ушах. Копыта наступающей конницы подняли пыль. Эдвард Друммонд поднял винтовку. «Прощай, Шарлотта», — подумал он.
Солнце в небе пекло немилосердно.
— Готовы? — удостоверился лейтенант Ричард Тревор Чут.
— Готовы, саиб, — за всех ответил наик Джехангир Синх.
Чут взглянул на него.
— Не называй меня саибом, — сказал он холодно. — Сегодня, здесь, мы все равны. С этого момента я называю тебя белым.
— На время битвы?
— Нет, — лейтенант втянул воздух и посмотрел на несущихся на них газиев, на их ножи и копья. — Пожизненно.
Было половина третьего после полудня, 27 июля 1880-го, тридцать четвертый год пребывания на троне Виктории, королевы Объединенного Королевства Великой Британии и Ирландии, первой императрицы Индии.
Стены пещеры тряслись от взрывов. Очередями валили дэ-шэ-ка, весь зашелся от непрерывного огня утёс, били пэкаэмы. Взрывались гранаты.
Змея несколько ослабила давление на его шею. Леварт поперхнулся дыханием. Он уже не сопротивлялся.
— Там, — сказала Змея, — только смерть. Твое место здесь. Потому что я тебя выбрала.
Он почувствовал на груди ее губы. А потом укол и парализующую боль.
— Я упою тебя моим ядом, в котором содержится Вечность.
Эффект был мгновенный. И во стократ более сильный, чем от героина.
Вдруг он оказался там, где на алтаре танцевал огонь, ослепительно белый в своем великолепии, а его отблески мелькали на настенных фресках. Он был там, где в священном обряде пели для Доброй Богини, где танцевали для нее, танцевальными движениями подражая движению пламени, и настенные фрески тоже казались танцующими. Он был там, где в честь Богини пили Благословенную Хаому, а под воздействием хаомы души выходили из тел и взлетали к божеству, чтобы наконец постигнуть его, понять и назвать. Души покидали тела, хаома кружила в жилах, пылал огонь обожествления.
Хаома огнем кружила в жилах.
Огонь пылал на алтаре, горел для Великой и Доброй Богини Всего Сущего.
До Александрии Кавказской им оставалось не более пятидесяти стадий. Тетрарх Герпандер, с момента отправления неспокойный, теперь немножко расслабился. И пришел к выводу, что можно, наконец, дать немного передохнуть коням. Он остановил своего жеребца и повернулся к подчиненным. Но дать приказ не успел.
Он почувствовал сильное дрожание земли, а отчетливо видные на фоне неба верхушки гор вдруг размазались в глазах. А потом все ущелье, казалось, свалилось на них.
Катящиеся с обрыва камни упали на передовой отряд, повалив коней вместе со всадниками. Тех, кого крупные камни обошли, накрыл и повалил с коней град более мелких камней, сорванных лавиной со склонов. Кони дико ржали, всадники в авангарде кричали и матерились. А следом за градом камней на них посыпался град стрел. На глазах Герпандера перелетел через зад коня фригиец Стафилос, которому стрела попала в горло, рядом упал всадник, получивший в глаз. Еще один боролся со стрелой, вонзившейся в плечо.
Со свистом полетели брошенные с обрыва дротики, следом за ними, почти в тот же миг, на них со склона бросились вооруженные люди.
— Бей! — крикнул Герпандер, пришпорив Зефиоса. — Бей их! Аляле аляля-а-а-а!
Вороной жеребец уже в который раз спасал жизнь своему хозяину. Как антилопа, он перескакивал через огромные камни, лавировал между ними, как газель, с разгона сбивал нападающих, как боевой слон. Причем делал это так быстро, что опередил всю тетрархию и неожиданно вынес Герпандера прямо между врагов. Он вдруг оказался между ними, в самом центре, чувствуя со всех сторон смрад шкур и меха, в которые они были одеты, вследствие чего больше напоминали полузверей, чем людей.
Но Зефиос и его всадник не впервые были со всех сторон окружены врагами, людьми, полузверями, в том числе и зверями. Герпандер мгновенно умертвил двоих, коротким движением проткнув им горло кавалерийской сариссой. Зефиос ударом копыта разнес голову третьему. Четвертый получил прямой удар в лицо, прямо под волчью шапку с пастью и клыками, которая покрывала его лоб. Пятый, такой же оборотень в волчьем образе, пытался ранить Зефиоса в брюхо кривым, как серп, ножом. Герпандер сбил его ударом древка и пригвоздил к земле.