Глава 11
Мне пришлось одолжить у Джорджа из «Голубой ленты» пятьдесят долларов на дорогу, и он дал их мне без звука.
Я взял машину напрокат и сел в нее вместе с Вельдой. Мы поехали не по главному шоссе, а по дороге № 17 и заехали в Сентрал-Велли, чтобы повидать знакомого маклера по продаже недвижимости. Меня интересовали имеющиеся у него сведения об участке. После взаимных приветствий я перешел к делу и дал ему адрес участка. Он быстро нашел его на своей карте.
Как-то странно посмотрев на меня, он спросил:
— Это твой участок?
— Нет, но он меня интересует.
— Ну, если ты надеешься купить его, то напрасно. Эта местность представляет собой девственный лес. В этом районе ищут месторождения газа, и фирмы пытались разыскать владельца этого участка. Они хотели послать туда своих людей, чтобы пробурить пару пробных скважин. Этого нельзя сделать без согласия владельца, а его так и не удалось найти. Налоги за участок уплачены вперед, так что власти это не интересует, и теперь никто не может посягнуть на этот участок, пока не появится владелец.
— Плохо.
На лице маклера вдруг появилось жадное выражение.
— Майк, ты знаешь владельца?
— Да.
— Как ты думаешь, мы не сможем обтяпать с ним дельце?
— Сомневаюсь.
Его лицо выразило разочарование по поводу денег, которые ему не суждено заработать.
— Но если он захочет продать свой участок, то замолвишь за меня словечко?
— Хорошо.
Казалось, это его удовлетворило. Мы расстались с ним и поехали дальше. Через час с лишним мы добрались до перекрестка, который вел к участку. Еще полтора километра мы проехали по грунтовой дороге до ручья. Заросший след едва намечал продолжение дороги.
Я проехал немного дальше и поставил машину за кустами, чтобы ее не увидели случайные прохожие. Затем я вернулся к Вельде, и мы стали пристально разглядывать дикий ландшафт, в который нам еще предстояло вторгнуться.
Деревья были высокие и толстые — ели, дубы и клены. Между стволов росли кусты терновника, орешник, а за вершинами виднелись далекие горы.
Было поздно, солнце уже садилось.
— Это где-то здесь, — сказал я. — Не знаю, как Конли удалось здесь спрятаться.
Дикие животные еще до нас проложили проход через кустарник. Он был таким узким, что иногда приходилось сгибаться вдвое, чтобы пробраться по нему. Тропа постепенно шла вверх, потом нам пришлось спускаться. Наконец мы увидели деревянную хижину и поспешили к ней. Однако она почти развалилась. В углу ее лежали два ящика: один с нетронутыми ржавыми консервными банками, другой с кухонной посудой, тщательно уложенной. На полу лежали остатки матраса, служившего пристанищем для мышей.
Что-то не сходилось в моей версии.
Мы спустились по склону и дошли до небольшой поляны с мягкой травой.
— Майк, — сказала Вельда.
Я остановился и обернулся к ней.
— Я устала, Майк. Может, мы немного отдохнем?
— Конечно. Здесь самое подходящее место. — Со вздохом облегчения она опустилась на траву, сбросила туфли, вытянулась и устремила усталый взгляд в небо.
Облака были красными от заката, и вечерние тени сползали с гор.
— Здесь чудесно, Майк.
— Не то что в городе, правда? — Она рассмеялась:
— Конечно.
Я уселся рядом с ней, снял пиджак и положил в сторону пистолет. Вельда притянула меня к себе и поцеловала в губы.
Солнце опустилось ниже, и его лучи проходили сквозь стволы деревьев. Один луч упал на странно окрашенный предмет у подножия небольшого холма. Предмет, которому было не место здесь, среди дикой природы с ее естественными красками. Я пристально вгляделся в этот предмет, пытаясь понять, что это такое. И я понял…
По-видимому, мои руки напряглись, потому что Вельда слегка вскрикнула от боли.
— Оставайся здесь, — сказал я и вскочил, направляясь туда.
— Майк…
Я не стал терять времени на ответ. Я бежал к подножию холма, продираясь через кустарник, и с каждым шагом необычный предмет вырисовывался все отчетливее, и я понял, что не ошибся в своих предположениях.
Это был автомобиль тридцатилетней давности. Его задок проржавел, но кузов был в полной исправности, если не считать нескольких пятен ржавчины. Да, раньше машины делали на совесть. Она была новой, когда ее украли, и была так прочно сделана, что продержалась тридцать лет. Машина превратилась в почти герметически закупоренный гроб из стали и стекла — в склеп на колесах.