На глазах Эрпандера упал с коня пораженный в горло фригиец Стафилос, рядом перелетел через круп лошади всадник, которому стрела попала в глаз. Еще один, склонившись к шее лошади, держался за стрелу, попавшую в плечо. Со склона горы послышался рев, и почти сразу же оттуда посыпались вооруженные люди.
— Бей, — закричал Эрпандер, подымая Зефиоса на дыбы. — Бей их! Алале алала-а!
— Алале алала-а!
Гнедой жеребец очередной раз спасал жизнь своему хозяину. Он перепрыгивал валуны как антилопа, лавировал между ними как газель, сбрасывал нападающих своим напором как боевой слон. И делал это так быстро, что опередил всю тетрархию и не знал, что занес Эрпандера в самую гущу врагов. Он вдруг оказался среди них, в самой середине, ощущая со всех сторон запах кожи и шкур, в которые они были одеты, напоминая скорее полузверей, чем людей.
Но Зефиос и его наездник не первый раз были в окружении врагов: людей, полузверей и зверей. Эрпандер убил двоих мгновенно, двумя короткими тычками кавалерийской сариссы в горло. Зефиос ударом копыта размозжил голову третьему. Четвертый получил укол в лицо, под покрывающую лоб и глаза волчью шапку с пастью и клыками. Пятый, такой же волколак, кривым, как серп, ножом смог ранить Зефиоса в живот. Эрпандер свалил его ударом древка и пригвоздил к земле.
— Алале алала-а!
Однако прав Астрайос, халдейский маг, — подумал он, быстро вырывая острие. — Я порченый войной. Единственное, что умею, это убивать.
Его тетрархия пробилась к нему во главе с Бризосом, у которого на лбу кровоточила рана. Распаленный боем Эрпандер не ждал, пришпорил Зефиоса и в одиночку бросился на паропамисадов, которых все больше и больше скатывалось со склона горы. На дороге валялось уже много мертвых, сраженных всадниками ударами сарисс, ксистонов и скифских палтонов. Видя, что оружие с длинным древком здесь не подходит, он сильно сжал бока жеребца, поднялся и с силой метнул свою сариссу, пробив насквозь огромного бородача в шапке с буйволиными рогами, скорее всего вождя — после этого часть горцев кинулась врассыпную. Тетрарх выхватил копис и бросился на тех, кто остался. Одному снес голову вместе с лохматым колпаком. Другому, вооруженному дубиной, отрубил руку по локоть.
И тут Зефиос, Западный Ветер, дико заржал, дернулся, стал дыбом. И рухнул на камни. Эрпандер в последний момент спрыгнул, чтобы не быть придавленным. Упал, вскочил, выругался, увидев стрелу, до половины вонзившуюся в шею жеребца. Ни на что другое не было времени. На него перли трое, все с ножами, огромными как косы. Существо в покрывающей голову и плечи шкуре козла, вместе с рогами и зубастой головой. Другой, видимо шаман, обвешанный гремящими костями. И третий, в штанах мехом наружу, истинный сатир.
Не добежали, козлорогого и шамана свалили с ног одним взмахом палтоны. Сатир убежал. А к Эрпандеру вдруг присоединились Бризос и несколько его воинов, в том числе пятеро верхом.
Глаза Зефиоса затуманились. Голова бессильно упала на камни.
— Коня! — закричал Эрпандер. — Подайте мне ко…
Стрела попала ему под правую ключицу, пробив кожаный панцирь. Он согнулся, и в этот момент дротик угодил ему в лицо, пронзил левую шеку и вышел сзади. Эрпандер упал на колено.
Чувствовал, как Бризос пытается его поднять. Но был уже бессилен. Он вырвал кровью, закашлялся. В глазах у него вдруг потемнело, руки и ноги вдруг замерзли.
— Алале алала-а!
Громко звучал македонский боевой клич, стучали копыта, свистели градом летящие стрелы, уничтожающие убегающих паропамисадов. Со стороны горловины ущелья пришла помощь. Хиппотоксотаи, конные лучники в кожаных шлемах.
Эрапандер этого уже не видел. Он попал в ночь, в ничто.
Я Эрпандер, сын Пирра, успел еще подумать он. Продромос, начальник первой тетрархии третьей илы непобедимой армии Александра, великого царя Македонии. Царя, который поставил на колени Сирию, Египет и Персию, захватил Эфес, Тир, Вавилон и Персиполис. Весь мир наш, он склонился перед нами. Но я, Эрпандер, присоединения Индии уже не увижу. Потому что тону в заливающей мои легкие собственной крови. Здесь, в забытом богами ущелье, в забытой богами стране. Погибаю от грубо сделанной стрелы одетых в шкуры дикарей, горных полузверей.
Игра случая. Такова жизнь.
Было позднее лето седьмого года правления Великого Царя Александра.