– Нет, отец!
– Что, нет?! Эта тварь посмела на тебя напасть! – мрачно посмотрел на дочь Элиан. – Он изорвал твою рубашку и ранил до крови! Что этот негодяй сделала с тобой?!
Элиан вновь поднял «айосец». Шака еле успела схватить его за руку, и силой оттащила от бесчувственного раба, к груди которого припала рыдающая Альса, полными ужаса глазами следившая за развернувшейся борьбой.
– Объясни мне, что здесь происходит, – сердито произнёс Элиан, пряча нож.
– Аласдэр просто держал меня, иначе я бы до смерти забила свою рабыню.
– Она провинилась?
– Да.
– Если бы я хватал за руки Лоис каждый раз, как она наказывает рабов, меня бы уже не было в живых, – мрачно изрёк Элиан.
– Я накажу его… возможно… позже. Но сейчас думаю, что он поступил правильно. Если бы я убила Эриссу, то потом горько бы сожалела…
Элиан взглянул на лежащую у другой стены тихо стонущую рабыню.
– Кажется, это твоя любимица?
– Да… Была.
– Чем она так провинилась? Лоис рассказывала, что девушка бывает дерзка, но ты никогда её не наказывала. Что такого ужасного она сделала, что ты избила её до полусмерти?
– Она потеряла десять стабов и моё к себе уважение, – горько усмехнулась девушка.
– Да, это серьезный проступок… Но оставим её в покое. Я пришёл спросить, не составишь ли мне компанию в верховой прогулке? Я хочу проехаться к Большому Ручью.
– Конечно, папа, с большим удовольствием. Выедем после завтрака?
– Да.
– Я прикажу приготовить лошадей. Может, и позавтракаем вместе?
– Если ты не против.
– Хорошо. Через несколько минут я буду готова. Идите к себе, вас позовут.
Когда Элиан ушёл, Шака повернулась к Альсе и приказала:
– Пошли кого-нибудь за лекарем и управляющим и помоги мне одеться.
Альса с готовностью выскочила за дверь. Оставшись одна, Шака присела на край кровати и задумчиво посмотрела на Аласдэра. Поступок раба удивил и озадачил её. Этот крепыш оказался не робкого десятка. Мало у кого хватило бы смелости вмешиваться в дела разъярённой госпожи. К тому же у него благородное сердце, раз он вступился за девушку, которую недолюбливал. Шака уважала таких людей.
Аласдэр застонал и попытался подняться.
– Сиди спокойно, – приказала Шака, – если мой отец бьёт, то бьёт наверняка. Твоё счастье, что он не сразу пустил в ход нож. Я еле успела перехватить его руку.
Аласдэр поднял на девушку затуманенные болью глаза. Красивые твёрдые губы искривила ухмылка.
– Благодарю, госпожа… Я тронут вашей заботой…
– Ты смеёшься надо мной?
– Ни в коем случае… Я смеюсь над собой, что бросился гиззарду в пасть… И удивляюсь, что ещё жив.
– Сейчас придёт лекарь и осмотрит тебя. Думаю, придётся несколько дней полежать в лазарете.
– Вы очень добры, госпожа… Я не заслужил вашего внимания… Я посмел напасть на вас, причинил вам боль…
– Потом поговорим об этом… Скажи только, ты боялся?
– Когда?
– Когда схватил меня.
– Нет… Я не думал тогда, что поступаю неправильно.
– А сейчас боишься?
– Конечно, опасаюсь… Но вы уже спокойны и это главное… От других рабов я слышал, что вы не жестокая госпожа. Поэтому ваша сегодняшняя вспышка скорее удивила меня, чем испугала.
Наконец, вернулась Альса. Она принесла кувшин тёплой воды и увела госпожу за ширму, где Шака умылась, а рабыня вытерла её тело влажной губкой. Затем она растёрла его жёсткой рукавицей и осушила. Выйдя из-за ширмы совсем обнажённой, Шака, не стесняясь следившего за ней изумлённого Аласдэра, прошла в гардеробную, где облачилась в костюм для верховой езды. Когда она вышла из гардеробной, над Эриссой уже склонился лекарь, а управляющий почтительно ждал у двери.
– Приготовь двух отличных скакунов, – распорядилась девушка. – Мы с господином Элианом после завтрака поедем к Большому Ручью.
– Передать Виоленту, чтобы подобрал людей для охраны?
– Нет, мы поедем вдвоём.
Управляющий не стал спорить, зная, что это бесполезно. Вдвоём так вдвоём, какое ему до этого дело?
– Госпожа… – подал голос Аласдэр, – возьмите хотя бы меня, если собираетесь ехать без охраны…