– Не смей прикасаться к леди Шаке, негодяй!
Воин опешил от столь наглого поведения какого-то раба, но тут же его удивительные сине-зелёные, как сияющие в лучах солнца океанские волны, глаза, потемнели от гнева и он что-то угрожающе произнёс, потянув из ножен меч.
Видя, что дело принимает дурной поворот, Шака ступила вперёд, жестом приказав Аласдэру вернуться на место, и произнесла по-ассветски, обращаясь к оскорблённому воину:
– Не сердись на моего раба, он защищал свою госпожу… Если ты оскорблён его поступком, то я приношу свои извинения.
Воин окинул девушку внимательным взглядом, на мгновение задержавшись на поясе, где висели кинжал и «айосец», и улыбнулся сдержанной извиняющей улыбкой.
– Мне кажется, столь воинственно одетой госпоже не нужен такой рьяный несдержанный телохранитель, – тоже по-ассветски, но с явным акцентом, ответил он.
И хотя в голосе его и словах звучала скрытая насмешка, но речь была столь изысканна, а голос приятен, что девушка не стала сердиться, а внимательно посмотрела на незнакомца.
Он был так же высок и хорошо сложен, как и Аласдэр, но казался стройнее и грациознее. В его фигуре и движениях ощущалась животная грация гиззарда; словно бы ленивая и мягкая, но быстрая и беспощадная сила. Лицо не лишено обаяния, но по сравнению с Аласдэром он казался неприметным, обыкновенным. Главным украшением лица были глаза: изменчивые, сине-серо-зелёные, ясные и мерцающие. Волосы, не прикрытые ни шляпой, ни шлёмом, свободно лежали на плечах, лезли в глаза, и он всё время их отбрасывал лёгким небрежным жестом или резким движением головы.
Окинув наглеца холодным взглядом, Шака, сдерживая раздражение, произнесла:
– Я извинилась, хотя извиняться следовало тебе, ведь это ты налетел на меня и чуть не сбил с ног. Но вместо извинений ты ответил оскорблением, словно перед тобой не знатная дама, а портовая шлюха. Впрочем, чего можно ожидать от пьяного наёмника…
И она отвернулась, собираясь продолжить путь. Незнакомец сделал шаг вперёд и заступил ей дорогу. Светлое, покрытое золотистым загаром лицо, потемнело от гнева, но голос продолжал звучать ровно и чуть насмешливо.
– Прошу прощения, госпожа, за мой невольный проступок. Приношу вам свои глубочайшие извинения… Хотя я и пьян, хотя и наёмник, но всё же остаюсь дворянином, и всегда готов извиниться даже перед шлюхой…
На этот раз его слова прозвучали не только насмешливо, но и двусмысленно. Шака начала злиться. Что себе позволяет этот чужеземец? Как он смеет разговаривать с ней в таком тоне?
– Вы испытываете моё терпение, сударь, – с ледяной вежливостью ответила девушка. – Ваши слова с каждым разом звучать всё оскорбительнее, а намёки становятся всё грязнее. Лучше замолчите, пока мы не стали врагами. Потому что – хочу вас предупредить, а не напугать – мои враги долго не живут.
И, не дожидаясь ответа, обошла воина и продолжила путь. Бросив на наёмника мрачный взгляд, за ней проследовал Аласдэр, а за ним, ни слова не понявшие из разговора, матросы.
Девушка не ожидала, что встретится с наглым чужаком ещё раз. Но оказалось, что этот не сдержанный на язык нахал – капитан охраны обоза, к которому присоединилась Шака, а его дружки, так весело проводившие время в кабаках, – солдаты, и все они алданцы – «красивый, мужественный и разумный народ», как говорил о них учитель истории и географии.
Эта первая встреча с представителями загадочной и далёкой страны, в которую Шака стремилась, несколько разочаровал девушку. Но потом она подумала, что не стоит судить о целом народе по нескольким грубым развязным наёмникам, а о его знати – по одному одичавшему от походной жизни, а от того забывшему хорошие манеры, дворянину.
Когда капитан увидел едущую в конце обоза девушку, он удивлённо вскинул брови, а на его губах появилась насмешливая улыбка. По-видимому, насмешливость была главной чертой его характера. Приблизившись к Шаке вплотную и игнорируя сердитые взгляды Аласдэра, капитан, которого звали Стиссен дель Сайгал, как ни в чём не бывало, произнёс:
– О, какая приятная встреча! Прекрасная и сердитая незнакомка и её верный телохранитель! Вы тоже везёте свои товары в этом обозе? Вот уж не думал, что в Альтамане даже женщины занимаются торговлей.
– Я не настолько бедна, чтобы заниматься таким марудным делом… Я просто путешествую в своё удовольствие, – высокомерно ответила Шака.