А Шака уже вынашивала коварные планы устранения нежелательных свидетелей её прошлой, не слишком целомудренной жизни – Лиота и Оссис. Они знали слишком много неприглядных тайн своей госпожи, и могли когда-нибудь проболтаться. А девушка не хотела, чтобы Стиссен в ней разочаровался. Хотя она и не была увлечена им так сильно, как в своё время Аласдэром, но он был ей близок по-своему, и она, в самом деле, подумывала связать с ним свою судьбу, из кастлеры дель Шаммонд став баронессой дель Сайгал.
Но не всё сбывается, как мечтается. Это случилось у самого подножия Скалистых гор, за которыми уже начиналась территория Алдании. Стиссен и Шака, как обычно, на одном из привалов, отправились поохотиться на восток от лагеря. Это была их последняя отлучка, так как после перевала начинались места, кишащие разбойниками, и капитан охраны не мог позволить себе отвлекаться от прямых обязанностей. Они отъехали кемов на пять, не больше. Местность была пересечённая, покрытая зарослями колючего кустарника, в которых любили прятаться лани и гиззарды. Но охотники держались настороже. Вскоре с их сёдел свешивались две пятнистые тушки. Выбрав место получше – ровную полянку неподалеку от шумного водопада – разожгли костёр, приготовили мясо, поужинали, вымылись в холодных струях и занялись любовью на согретых солнцем камнях. После бурной и страстной близости, снова остудились в водопаде, и перешли на ложе из ароматных веток юсса, покрытых дорожными плащами. Теперь они нежно ласкали друг друга, наслаждаясь покоем и близостью. На этот раз единение было долгим, неторопливым и разнообразным, пока, усталые, они не уснули, не размыкая объятий.
Шаку разбудил на рассвете приглушенный топот копыт и отдалённые человеческие голоса. Приподнявшись, она увидела, что к поляне приближаются несколько всадников. Ещё не совсем рассвело, и всадники казались чёрными призраками, выплывавшими из предрассветной мглы.
Толкнув Стиссена в плечо, девушка потянулась за одеждой. Но под руку попал лишь плащ, которым они укрывались, и она закуталась в него. Стиссен тем временем успел натянуть панталоны и схватить меч. Вглядевшись в приближающихся всадников, он в сердцах выругался.
– Кто это? – спросила Шака, услышав тревогу в голосе мужчины.
– Люди Трегора… Или он сам, сын падальщика…
– Кто такой Трегор?
– Один из независимых баронов, разбойник и негодяй…
Дальше продолжить Стиссен не успел, так как всадники выехали на поляну. Они продвигались полукругом, а не друг за другом, как в походе, значит, знали, что на поляне есть люди, и отрезали будущим жертвам путь к бегству. Ехали, не скрываясь: ломились сквозь кусты и громко переговаривались, уверенные, что жертвам не скрыться. Стиссен встретил их стоя, с обнажённым мечом в руках, а Шака спряталась за его спиной. Её оружие было беспечно брошено вдали от костра, вместе с одеждой. Она нарушила первое и самое главное правило воина – никогда не расставаться с мечом, и сейчас расплачивалась за это беззащитностью.
Выехав на открытое место, всадники остановились, молча разглядывая незнакомцев. Затем предводитель подал знак и указал на Стиссена. Вперёд выехали трое всадников и ринулись к капитану. Не успела Шака осознать, что происходит, как три копья с хрустом вонзились в обнажённую грудь друга, и он бездыханным упал к её ногам. Девушка стояла, словно в оцепенении. Она не понимала, чем Стиссен заслужил такую страшную смерть, и за что его убили – неожиданно, нагло, без предупреждения и объяснения? Очнулась лишь тогда, когда тело окутала наброшенная сеть. Она подняла голову и посмотрела на предводителя. Перед ней, на породистом холёном коне, восседал чуть полноватый мужчина с броско-красивым, но отталкивающим бездушной жестокостью лицом. Он был без шлёма, и его рыжеватые волосы трепыхал утренний ветерок. Серые холодные глаза равнодушно смотрели на девушку и окровавленное тело у её ног. И внезапно этот холоднокровный убийца вызвал в душе Шаки такую ненависть, которую она не испытывала даже к издевавшемуся над ней кухонному рабу. Глаза её сощурились, губы побледнели и растянулись в зловещей ухмылке.