Застучали автоматы, крики наполнили хибару, в которой уже стало жарко от огня, облизывающего стены и пол. Змеёныш отпустил сознание крысиного волка, теперь и без него справятся. Поднявшись, он шагнул в проём хода, ведущего к Лесному Дому.
Заточка неподвижно лежал на кровати Оксаны, сжимая левой рукой пистолет, направив ствол в сторону лаза под окном. В комнате было темно, только полоска света падала через приоткрытую дверь с площадки. Здесь свет включать нельзя, это выдаст присутствие человека, но и полная темнота не годится, тогда он не увидит мутанта, когда тот появится из лаза.
Заточка не доверял ни военным, ни сталкерам, он теперь не верил даже Слону, поэтому спустился в Оксанину комнату, чтобы самостоятельно устроить засаду. И когда далеко снизу донёсся взрыв, порученец не ослабил бдительность — наоборот, весь подобрался. Он ещё долго лежал в тишине, а потом расслышал совсем лёгкий шорох. Не отводя ствол от отверстия под окном, взял пистолет обеими руками. Палец на спусковом крючке напрягся.
Ещё карабкаясь по скобам, вбитым в стену водокачки, Змеёныш почуял Заточку. У Змеёныша не было оружия, к тому же порученец в любом случае находился в более выигрышном положении: за ним первый выстрел — едва гость покажется в отверстии, — и этот выстрел почти наверняка станет последним.
Но Змеёныш не раздумывал. Добравшись до места, где лаз расширялся, он сел на корточки, упираясь в стену, и закрыл глаза. Постепенно смолкли все звуки внешнего мира, и дымчатое ментальное пространство развернулось вокруг. Очертания дыры над головой, едва заметно подсвеченной из комнаты, смазались, зато перед внутренним взором чётко проступило сознание притаившегося Заточки. Человеческий разум слишком сложный, чтобы им управлять, — но Змеёныш и не собирался брать старого врага под контроль, ему было нужно другое. Он подобрался, ощутив в солнечном сплетении комок гнева, — и что было сил ударил им в центр чёрно-лилового, с красными прожилками, сознания Заточки. И одновременно прыгнул.
Заточка заметил движение и успел выстрелить. Но за мгновение до этого что-то толкнуло его изнутри, рука дёрнулась, и пуля ушла выше, попала в подоконник. Из дыры тенью метнулся Змеёныш. Порученец вскочил, целясь в грудь, — и захрипел, повалился обратно на кровать. Змеёныш вырос, стал огромной косматой фигурой, навис — от него исходила тяжёлая мрачная энергия, которая вдавила Заточку в матрас. Голову сжал железный обруч боли, сознание помутилось.
Порученец задёргался, он ещё чувствовал пальцы, ощущал металл пистолета — но не мог сделать ни движения. А Змеёныш наступал, продолжая давить, ломая сознание. Заточка корчился на кровати, дёргая рукой с пистолетом, стараясь нацелить его на врага. Глаза выкатились, он прокусил нижнюю губу. Потекла кровь, Заточка с шипением втянул её в себя, глотнул тёплую солёную жидкость.
Змеёныш ощутил, как навстречу ему встаёт ненависть, такая же сильная, как его. Она создала преграду между ними — и Заточка смог двинуть рукой. Он вновь задёргался. Между искривлённых губ стекали кровь и слюна, порученец, дрожа от напряжения, стал медленно поднимать руку. Хрипя, он навёл пистолет на Змеёныша. Тот почувствовал, как напрягся палец на спусковом крючке, как вспыхнула в Заточке злая радость. Перед глазами Змеёныша встала картина: Оксана в ручье, волосы развеваются в потоке воды, будто водоросли, кровь и рана на шее… Кому ты служишь? Тому, кто убил её? — он ударил этой мыслью в сознание Заточки, послав туда картину мёртвой девушки, и, будто тараном, пробил стену ненависти, созданную врагом.
— Нет… — хрипнул порученец, мотнув головой. — Она не… Я…
Змеёныш представил его сознание в виде картонной коробки — и стал мять эту коробку, ломая стенки, вминая грани.
Заточка заорал. Его скрутило, рука с пистолетом откинулась назад, палец вдавил крючок, пули пошли в стену. Потом пальцы разжались, руки сами стали подниматься и легли на шею. Сипя и дёргая ногами, Заточка стал душить себя. Глаза выкатились, язык выпал — а порученец всё сжимал горло, до крови вдавливая ногти в кожу.
Когда Змеёныш пришёл в себя, Заточка был мёртв. Тяжело дыша, Змеёныш наклонился над кроватью, вгляделся в искажённое ужасом серое лицо, повернулся и вышел из комнаты.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
ПРАВДА. ЛЮДИ И ЧУДОВИЩА
1
На площадке он едва не упал, сделав несколько шагов, опёрся о стену. Он потратил слишком много психических сил, на Слона их уже не хватит. Поэтому Змеёныш вернулся, снял с пояса Заточки самодельный нож и опять вышел в коридор.