Он мог понять, почему его смерти желает Слон, но все эти охотники? Они лишь жаждали заполучить деньги, которые Змеёныша никогда не интересовали, которых он вообще не ценил — просто шершавые бумажки с цифрами и рисунками. Мазай когда-то объяснял ему, для чего нужны деньги: их изобрели ради удобства, это просто единица измерения, мера стоимости товаров или услуг. Но Змеёныш не мог проникнуться ценностью денег. Для него они не значили ничего, и выходило, что все эти люди хотят убить его ради никчёмной вещи, ерунды, бессмысленных бумажных прямоугольников.
Змеёныш забрался в самую глубь какого-то болота, от усталости и боли почти ничего не видя вокруг, едва обходя редкие аномалии. Пахло стоячей водой и плесенью. Змеёныш выполз на сушу под вечер, вцепившись в траву, весь облепленный ряской, ткнулся лицом в землю и замер. Было тихо и спокойно, но расслабляться рано — надо найти укрытие, где его не тронут ни люди, ни мутанты, когда он потеряет сознание. А оно уже начинало отключаться, порою ему слышались чьи-то голоса, неясные тени мелькали вокруг, вставали лица из прошлого…
Неподалёку зарычал псевдопёс. Змеёныш напряг последние силы, поднялся, шатаясь. Где-то за кустами текла река, доносился плеск воды, а впереди на поляне стояла вросшая в землю избушка.
Из-за кустов выскочили три псевдопса, побежали к Змеёнышу, рыча. Он сосредоточился, пытаясь поднять в себе волну, при помощи которой сбил с ног Кирзу и Стопку, — но сил не было. Попробовал взять мутантов под контроль — не вышло, хотя они остановились, не добежав до человека, заворчали, поджали обрубки хвостов и сели перед ним.
Последнее усилие добило его, Змеёныш покачнулся, но как-то устоял. Едва переставляя ноги, прошёл между псевдопсами, добрёл до избушки. Смеркалось, стало холодно, его пробирал озноб. Змеёныш остановился перед приоткрытой дверью. У него не осталось сил даже на то, чтобы удивиться. Наверное, здесь никто не живёт, слишком глухие места. Змеёныш навалился на дверь плечом, та распахнулась с тяжёлым скрипом. В избушке было совсем темно. Понимая, что ещё несколько секунд, и он свалится, Змеёныш оглянулся — псевдопсы сидели на том же месте, повернув к нему морды, — прикрыл дверь за собой и шагнул к лежанке, смутно видневшейся под стеной. Ещё один неверный шаг. Ещё. Глаза привыкали к тусклому освещению, из теней выступали предметы обстановки: грубо сколоченный стол, полка на стене, высокий табурет, самодельное деревянное кресло в углу, фигура в кресле…
Змеёныш замер. Там сидел кровосос и в упор смотрел на гостя. Змеёныш напрягся, пытаясь увидеть сознание мутанта, но в ментальном пространстве была глухая пустота, лишь тени клубились в нём — всё быстрее, быстрее… Глаза кровососа блеснули, в полутьме Змеёнышу показалось, что щупальца его шевельнулись. А потом пол ушёл из-под ног, и Змеёныш упал лицом вниз.
Он пришёл в себя на лежанке, укрытый тонким одеялом, с влажной повязкой на лбу. Приподнялся на локте, пытаясь сквозь мутную пелену разглядеть, что вокруг. Увидел маленькое окошко, полутёмное помещение с низким потолком, стол, кресло… В кресле сидел кровосос и топорщил щупальца. Змеёныш откинулся на подушку и опять потерял сознание.
Его лихорадило всю ночь, бросало то в жар, то в холод, иногда он плакал, как ребёнок, иногда кричал, выл, щёлкал зубами и сыпал проклятиями. Пару раз ненадолго приходил в себя, но не мог понять, где находится, а потом пугающие видения теснее обступали лежанку, и Змеёныш опять проваливался в бред. Он не чувствовал, как чьи-то руки переворачивают его, обтирают грудь и спину водой с уксусом, меняют холодную тряпку на лбу. В очередной раз ненадолго придя в себя, Змеёныш разглядел в предрассветных сумерках брёвна потолка, между которыми торчал почерневший от времени мох. Позже эти чёрные пряди преследовали его в бреду, опутывали, стягивали горло и грудь, мешая дышать, Змеёныш срывал их, но они вырастали снова и снова, лезли отовсюду, окружали и засасывали, как трясина. А потом знакомый голос бормотал что-то успокаивающее, пропитанной уксусом тряпкой стирали мох с тела, и приходило тяжёлое забытьё — до нового приступа.
Очнулся Змеёныш поздним утром. Сознание было на удивление чистым, в голове ещё немного гудело, по телу разливалась слабость — но он открыл глаза и смог разглядеть низкий потолок, полку с кружками и жестяными банками на стене, связку трав в углу. Змеёныш приподнялся, сел, медленно стянул с себя одеяло. Кровосос сидел в кресле под стеной, выпуклые стекляшки глаз поблёскивали в лучах солнца, льющихся сквозь окно.