Мысль замкнулась. Слон выругался и отставил статуэтку. Так он только измотает себя, надо отвлечься, заняться делами — проверить склады, назначить сталкеров в поход, на дежурство, пересчитать выручку за последние артефакты, отложить долю полковника Рябого… Есть чем заняться, чтобы беспокойные мысли в голове не крутились. Слон тяжело поднялся, обошёл стол, закрыл жалюзи. Солнце садилось в облака над горизонтом, окрасив небо на западе багрово-алым цветом. На дворе Варвара развешивала бельё, старый Игнат на скамейке возле кухни играл на аккордеоне, его слушали сталкеры, кто-то под водокачкой резался в домино — сюда доносились азартные крики и щелчки фишек.
На лестнице послышались тяжёлые шаги. Слон обернулся. Кого ещё нелёгкая принесла? Он никого не ждёт сегодня…
Дверь распахнулась, в кабинет ввалился Заточка. Весь грязный, правая рука висит в самодельной петле на шее, кое-как обмотанная тряпками, и рубахи под курткой нет.
— Ты?! — изумился Слон. — Ну, говори!
Заточка сделал несколько шагов, опёрся о стол, безумным взглядом посмотрел на хозяина. Серое лицо было заляпано кровью, левую бровь пересекал воспалённый шрам.
— Где долговцы? — спросил Слон, уже зная ответ.
Порученец зло ощерился, глаза сверкнули.
— Полегли они. Все.
— Но ты его убил? — Слон схватил помощника за плечи, встряхнул так, что голова Заточки мотнулась на худой жилистой шее. — Ты убил его, спрашиваю?!
— Жив он, — хрипло выдохнул помощник в лицо хозяина. — Жив мутант! Мы его загнали, но он… Там Мазай был — я его пришил. А мутант — остальных. И Власова… я уполз, раненый. Теперь он сюда пойдёт!
— Сюда пойдёт? — растерянно повторил Слон.
— А ты отсидеться думал? А, нет! — Заточка вдруг засмеялся, толкнув Слона, отступил. Ноги заплелись, он покачнулся. — Думал отсидеться на холме своём, чужими руками мутанта завалить? Не выйдет! — Порученец погрозил Слону грязным кулаком. — Мутант сам за тобой придёт, спросит с тебя: за Мазая, за Оксану…
Ярость ударила Слону в голову.
— У меня — за Оксану?! — взревел он. — Это мутант виноват! Это я с него спрошу…
Замахнувшись, он шагнул к Заточке, собираясь врезать по ухмыляющейся роже, но не успел: глаза того закатились, взмахнув руками, порученец повалился на пол.
Змеёныш похоронил Мазая и псевдопсов на холме у зарослей кровянки, чтобы звери не могли разрыть могилы. А долговцев хоронить не стал — оттащил тела вдоль болота на большую поляну и бросил там.
Стараясь не зацепить раненое плечо, он залез на старый дуб, уселся в развилке ветвей и стал ждать. Мыслей не было, Змеёныш растворился в окружающем мире, в шелесте листвы и прохладных лучах солнца. Он просидел неподвижно почти два часа, пока на опушке не появилась стая псевдопсов, привлечённая запахом мертвечины. Крупный вожак вышел вперёд, настороженно принюхиваясь. Фыркнул и побежал к трупам.
Стая последовала за ним. Змеёныш не шевелился, наблюдая за мутантами. Не обнаружив опасности, вожак, а за ним и остальные накинулись на долговцев.
Змеёныш, погрузившийся в ментальное пространство, почти не видел окружающее — вокруг колыхался тёмно-серый дым, шёл ленивыми волнами, и в волнах этих качались, словно буйки, сознания псевдопсов. Куда более примитивные, чем человеческие, но изощрённее, чем, к примеру, у кабанов. Змеёныш заранее обдумал, что будет делать, и теперь принялся плести пси-сеть, чуть касаясь звериных разумов, вытягивать из них нити — едва заметные паутинки желания и воли, которыми он собирался связать стаю воедино.
Только когда мутанты насытились, он приступил к делу. Первым заметил неладное вожак — поднял серую башку, прислушиваясь. Змеёныш натянул ментальную сеть, опутавшую стаю, и наконец каждый псевдопёс ощутил чужака, вторгшегося в сознание. Мутанты заволновались, рыча, начали кружить по поляне. Нити, связывающие их со Змеёнышем, зазвенели от напряжения. Змеёныш мысленно потянул, сгоняя псевдопсов к центру опушки.
Вожак залаял — неумело, хрипя и кашляя. Этот крупный серый псевдопёс сопротивлялся больше всего, сознание его бурлило, будто суп в котелке над костром, вспухало пузырями гнева, удивления, растерянности… Змеёныш перенёс на вожака всё внимание, потянул из его разума новую нить. Связь между человеком и мутантом стала крепче, Змеёныш направил в сознание псевдопса приказ: встань в центре опушки, созови стаю. Ответом было утробное рычание. Серый вожак закрутился на месте, злоба плеснула во все стороны, брызнула обжигающими каплями. Змеёныш отпрянул, мутант прыгнул к дубу, человек напрягся, но поздно: соединяющая их нить порвалась, и сеть распалась. Встав на задние лапы, вожак подрал когтями кору, отскочил, вновь бросился на дерево и забегал вокруг, яростно рыча. Освобождённая от чужого влияния стая присоединилась к нему.