— Словом, — продолжила она, с некоторым удивлением чувствуя, что всё пережитое кажется каким-то блёкло-серым, будто давно выцветшим, а не клокочет внутри, — я изо всех сил старалась сдерживаться и отвечать спокойно и вежливо, но меня изнутри будто распирало что-то. Просто в глазах темнело от попыток удержать это в себе, до удушья, до обморочного такого состояния. — Искательница опять кивнула. — Но в конце концов стаканы на столе задребезжали, один даже треснул, вся эта древность… прошу прощения, господа магистры всполошились, кто-то потребовал позвать стражу… Спасибо, мастер Асканио отвесил мне затрещину. Я собралась, справилась с собой и как-то выдержала до конца.
— Выдержала она… — буркнул брат Хаген. — Перегорела, бестолочь. Надо было выпустить силу — ну заплатила бы потом за побитые стаканы и треснувшие оконные стёкла. Ничего бы тебе не было: слабенькая поднадзорная магесса, исправно отмечаешься каждый год, скрываться не пыталась, а что выброс случился — так кто же в том виноват? Переволновалась просто.
Камилла чуть пожала плечами. Умения владеть собой Асканио Серпент требовал со своих учеников и помощников чуть ли не прежде, чем знания совместимости ингредиентов. Когда в руках у Камиллы вспыхнуло содержимое колбы, она перепугалась до смерти, но всё равно деревянной походкой дошла до стальной ванны (пустой, конечно, без воды) и аккуратно поставила колбу туда: как ни хотелось ей с визгом отбросить загоревшийся в руках состав, она понимала, что в таком случае он разольётся по полу и полыхнёт уже весь. Её счастье, что на инвентаре Змей не экономил никогда, и колба была из драконьего стекла, не боявшегося открытого огня. Она даже руки не особенно сильно обожгла — спасли перчатки из толстой кожи. Зато Змей, пока она мазала ладони и пальцы средством от ожогов, не слезал с неё до тех пор, пока она по шагам не разобрала свои действия и не поняла, в чём допустила ошибку. После такой подготовки устраивать истерики с выбросами магической силы… Да мастер выгнал бы её в шею и был бы совершенно прав.
— Да, — сказала сестра Эвелина, не догадываясь, по счастью, о мыслях поднадзорной, — ты теперь лет пять-семь будешь восстанавливаться, и не факт, что вернёшь хотя бы прежний уровень.
Камилла покивала, но про себя подумала: «И хвала Создателю». Мази, настойки и прочие снадобья будут выходить чуть послабее, но зато она перестанет чувствовать себя опарой в горшке, на которую Искатели поглядывают с нетерпением: когда уже подойдёт? Саму-то её потерянная невеликая магическая сила не особенно печалила. Это первое время та ощущалась какой-то сосущей пустотой внутри вроде лёгкого голода, а теперь и это ощущение притупилось. А вот когда магию теряет сильный чародей, невольно подумала Камилла, наверняка для него это словно лишиться руки или ноги. Опять же хвала Создателю, что немного там было чего терять.
— Госпожа, — задумчиво спросила она, — а если я всё-таки восстановлюсь и даже расширю резерв, есть ли смысл учить меня на целителя? Алхимик-подмастерье, причём уже опытный, не ценнее ли желторотого бездарного лекаря?
— Конечно, — легко согласилась сестра Эвелина. — И я очень надеюсь, что ты действительно восстановишься. Всё же твои снадобья гораздо эффективнее, когда ты заряжаешь их своей магией. А учат в таких случаях недолго, примерно с полгода: медитации, навык управления магическими потоками… Научишься просто справляться со своей силой без вреда для себя и окружающих. Глупо из отличного кузнеца делать слабенького боевика, умнее научить человека управлять огнём в его горне.
Она дописала своё донесение начальству, или что это было, и дала Камилле прочесть и подписать.
— Занеси на днях экзаменационный протокол и заверенную копию с него, —
распорядилась сестра Эвелина. — В остальном всё останется по-прежнему. Будешь так же приходить раз в год. Посмотрим, как будет продвигаться восстановление. Пока всё. А! Извини, чуть не забыла. Поздравляю с званием подмастерья.
Камилла поблагодарила и отправилась из Штаба Искателей к нотариусу, и только потом уже в дом наставника. Погода хмурилась, кисла, ветер трепал мантию, швырял в лицо вместе с облетающими лепестками редкие крупные капли, потом тучи ненадолго расходились, неуверенно выглядывало солнце, но ветер снова натаскивал гору грязной серой ваты, и та опять роняла дождинки. Хорошо, что под мантией была рубашка из тонкого мягкого сукна, а то Камилла продрогла бы, даром что на носу были Ворота Лета.
— Как результаты? — поинтересовался мастер за обедом, к которому Камилла умудрилась не опоздать.
— Если вы о моём магическом фоне, то он практически нулевой. — Змей отмахнулся, как от мухи, и Камилла согласно наклонила голову: действительно ерунда. — А глава отделения хочет начать расследование. Зря, наверное. Мне ведь ещё патенты получать, и звания мастера я всё-таки постараюсь добиться.
— Я бы не сказал, что зря, — возразил Змей. — Поддержка Искателей тебе совсем не помешает, а то кое-кто в Совете совсем охамел, пора подержать этих господ за яйца. Но с мастерским званием ты уж очень размахнулась, Змеючка. Не быть тебе мастером, даже если ты всё отхожее место обклеишь патентами на новые снадобья.
— Но среди мастеров есть женщины!
— Есть, — кивнул тот. — Целых две. Старая сука из семьи, которая когда-то стояла у истоков Коллегии Алхимиков, и её дочь. Дочь приличия ради всё-таки взяла фамилию мужа, матушка в своё время даже не сочла нужным. В любом случае, из рук что дочки, что матушки я бы лично не взял даже пёрышка, а я кое-что смыслю в ядах. Что есть у тебя, Змеючка, чтобы, будучи женщиной, претендовать на звание мастера? Имя? Деньги? Настоящие деньги, я имею в виду, а не горсть золотых на нарядную тряпочку? Связи? Один старый ядовитый тип в наставниках, сам не здешний и сам кое-как пробившийся в мастера? Брось, гадючка, не разбивай свой ясный лобик об эту стену старых пердунов. Корвину, — он кивнул на помалкивавшего всё это время помощника, — я ещё помогу с мастерским званием, но тебе, увы, помочь не смогу.
Камилла нахмурилась, однако за столом спорить не стала. Корвин посматривал на неё этак… вопросительно, и вообще, кажется, собирался начать какой-то долгий, обстоятельный разговор. Но тоже не за столом, понятно. Она примерно догадывалась, о чём, и ей заранее становилось тоскливо.
— Пойдём-ка ко мне, поговорим, — вместо подмастерья сказал Змей, едва они поели, и Камилла без большой охоты кивнула. То есть, она сама собиралась попросить у наставника две-три минутки для разговора, но тут, похоже, намечалось что-то посерьёзнее двух-трёх минут.
В кабинете Змей опять, как несколько лет назад, уселся за стол и кивнул Камилле, чтобы села напротив.
— Вот, мастер, — сказала она, опередив его, и выложила на стол два пергамента. — Это патент на «Страсть без опаски», а это свидетельство о том, что все права на неё я передаю вам.
Змей хмыкнул.
— Бестолочь, — сказал он почти с нежностью. — Ты этот патент могла продать за такие деньжищи, что на дом хватило бы. С садом, конюшней, обстановкой и прислугой.
— Вы со мной десять с лишним лет возились, — возразила Камилла. — Должна же я как-то вас отблагодарить?
— Меня? Вот дурёха. Да я до сих пор с содроганием думаю о том, что мог легко упустить такой талант. Хвала Предвечной, у тебя хватило характера настоять на своём. Корвин вон идеальный помощник, но называть его своим учеником… — мастер неожиданно вздохнул. — Дотошен, педантичен, аккуратен, чудовищно работоспособен — и полная бездарность.
Он смахнул оба пергамента в стол, позвякал там чем-то и выложил перед Камиллой золотую монетку в десять крон.
— За патент, — ухмыльнувшись, пояснил он. — Первый твой полностью самостоятельный заработок. Сохрани на развод, ну и на удачу тоже. Примета есть такая. У кого как, у меня сработала.
— Не буду ни тратить, ни разменивать, — заверила его Камилла, аккуратно прибрав монетку в карман. Она даже придумала, что с нею сделать: заказать ювелиру “ошейничек” для своей серебряной змейки и подвесить к нему монетку. Память о первом мужчине и первом патенте в одном украшении (которое, впрочем, давно уже не так украшение, как щит от мелких и не очень сглазов и проклятий).