— Так, — сказал он, протянув руки соседям слева и справа, — господа целители, обращаюсь, главным образом, к вам: если кто-то свалится в обмороке, пусть там и лежит, никто ещё в Круге не умирал. Руки не расцепляем, пока я не позволю, ни в коем случае, иначе вся моя возня с расчётами полетит сиру Мурильо под хвост. — Камилла сдержала нервный смешок: знала бы она, чьему коту читала стихи лунной ночью на стене! — Анвэн, прочти что-нибудь из репертуара матушки, остальные повторяют последнюю строчку каждого стиха.
— Что именно? — полуэльфа была деловита и собрана, даже высокомерный вид забыла на себя напустить. Да и вообще, все держались так, словно разгуливать нагишом было для них обыденным делом. Так что Камилла перестала нервничать по поводу своих сомнительных прелестей, и даже Алан не косился ревниво на магов-мужчин: слишком уж настроение у собравшихся было далёким от плотских забав.
— Да хоть «В Арверниэне свой корабль в путь снаряжал Эарендил…» Господин сотник, сумеете повторять за нею?
— «Ткал паруса из серебра и мачты гордые крепил», — с чувством продекламировал Алан. — Обижаете, господин Равен! Это есть мы могли шесть дней в неделю ячменную кашу на завтрак и на ужин. На образовании для нас наши родители никогда не экономили.
— Отлично, — сказал ничуть не впечатлившийся малефикар. — Вы в транс войдёте вряд ли, так что держите своих соседок крепче — женщины быстрее и легче что делятся силой, что принимают чужую. Ни на что не отвлекаемся, никого, кроме Анвэн, не слушаем. Начали!
— Обращение к Прародительнице Сущего ничьих религиозных чувств не затронет? — поинтересовалась та. — Нет? Тогда читаю литанию «Зимнему сну отдаваясь…» Повторяем за мной: «Благослови, Предвечная!»
========== Хозяйка мастерской… почти ==========
Брат Мартин долго разглядывал зелёную полосу, остановившуюся всё в том же полудюйме от первого кольца, и вид у него был… Камилла даже не бралась бы объяснить выражение его лица. Наконец он отмер и сказал:
— Если вам так помогают совместные медитации, возможно, имеет смысл практиковать их почаще? Как вы себя чувствовали после этого?
— Уснула как убитая, даже поесть не успела, — ответила она чистую правду. А что сон ей привиделся в высшей степени странный, она никому рассказывать не собиралась.
Она была змеёй. Может быть, гюрзой, может быть, безобидным ужиком, но змеёй — точно. Вокруг расстилалась осенняя степь, шныряли в жухлой траве жирные, отъевшиеся к зиме хомяки-суслики, и Камилле в этом её сне страшно хотелось поймать и съесть хоть одного (видимо, голод она даже сквозь сон ощущала), но ей было некогда. И не только ей — рядом ползли другие змеи, и ядовитые, и простые, и все очень спешили. Потому что их ждал здоровенный, сажени в полторы, абсолютно чёрный… э-э… кобр. В короне, но не как у императора или даже южных королей, а больше похожей на тюрбан какого-нибудь эмира с Лазурного Берега. Приподнявшись над камнем, где он лежал, змей, раздувая клобук, покачивался, озирая своих подданных, пока собравшиеся не замерли в почтительном безмолвии. «Вс-се здес-сь? — спросил он. И сам себе ответил: «Вс-се. Вы с-знаете, что мне нуш-жно. Ищ-щите». И во сне змея-Камилла точно знала, что именно требует найти змеиный… хан? Вот только проснувшись, перестав быть змеёй и не считая больше сусликов вкусными, она понятия не имела, что должна найти. А чувство почему-то было, что в самом деле должна, хоть и не является подданной кобра в тюрбане. И вообще, кобры здесь не водятся. Местные наверняка даже слова такого не знают.
— Странно, что медитация только заполнила резерв, а не расширила его, — задумчиво заметил брат Мартин.
— Возможно, это максимум, на который я вообще способна? — предположила Камилла. — Я говорила с Фламме, он ведь регулярно медитирует и что-то там ещё делает для расширения резерва, но последние лет пять, по его словам, прибавление идёт буквально по волоску. В конце концов, у людей есть ограничения не только в магии. Меня и первого ученика мой наставник учил одинаково, но мне даже не нужно смотреть таблицы совместимости, чтобы прикинуть возможное взаимодействие ингредиентов, я и так примерно знаю, что должно получиться. Корвин так не может, хотя старше и опытнее.
— Вы вообще очень талантливый человек, — согласился Искатель. — Я рад, что хоть ненадолго, но вы приехали сюда. Теперь хотите вы того или нет, вы тоже стронете свою маленькую осыпь, которая изменит жизнь в посёлке. Как Гарт добился-таки фактически строительства новой крепости вместо обещанного ремонта. Как Браун сделал из унылого полевого лазарета вполне приличный госпиталь, а по окраинным меркам, так просто образцовый.
— А я открою мыловарню на паях и научу здешних дам пудриться, — буркнула Камилла.
— Да хотя бы регулярно мыться и купать детей.
Камилла представила себе змеиного хана из сна лежащим не на камне, а на куске мыла, и нервно хихикнула: он их посылал искать своё предназначение? И её предназначение — завалить мылом восточную границу?
— Зря вы смеётесь, — с отеческим укором в голосе сказал брат Мартин. — Людям и не только людям нравятся красивые вещи, и если они могут себе их позволить, они будут эти предметы маленькой роскоши покупать. А где покупать, там и пользоваться. Эти мыльные цветочки, которых наделала ваша девочка… как её?.. к празднику — они ведь многим пришлись по душе.
Ясмин и правда шутки ради свернула из ещё не затвердевшего белого и зелёного мыла розочку с листочками. Камилла посмотрела, как ловко в грубоватых с виду пальчиках срезанные мыльные слои превращаются в лепестки, и велела сделать к Равноденствию такие же для жён сотников и для господина Лео, любившего красивые, но непрактичные вещи. А Ясмин, понятно, попросила разрешения подарить такую же матери, и её подарок произвёл в посёлке настоящий фурор.
— Только мыться ими точно никто не станет, — хмыкнула Камилла. — Пожалеют.
— Зато захотят такое же красивое и душистое мыло хотя бы на праздники. Вы просто до сих пор плохо представляете себе, как мало привычных, обыденных для вас вещей делается в этих краях. — Он даже вздохнул. — Многие женщины в крепости покупают простёганные шерстью и украшенные вышивкой тёплые халаты. Здешние умелицы очень быстро и аккуратно их шьют, хотя работа эта кропотливая и утомительная. Но ткани и нити для халатов привозят с запада, хотя сначала везут туда шерсть и хлопок из приграничных областей. Дорога туда и обратно, охрана… а ведь кто-нибудь мог бы хотя бы простенькие прядильные и ткацкие станки поставить и изготавливать хотя бы недорогие ткани вроде бязи здесь, на месте.
— От нашего села до Ясеня было меньше половины дня в почтовой карете, — Камилла слегка пожала плечами. — Но даже у нас очень многие ходили в домотканом и сыромятном. Не у всех есть деньги на шёлковый сатин даже в центральных областях. Но в общем… Ладно, будет здешним дамам мыло и для умывания, и для стирки.
Господин Лео в самом деле очень обижался, если Камилла не появлялась хоть раз в неделю — хотя бы ванну принять. Понятно, что с пустыми руками она никогда не приходила, однако хозяин «Цветущей Розы» как будто и не ради гостинцев её ждал. Ему, кажется, и правда хотелось просто поговорить с образованным человеком, потому что даже сотники (за исключением разве что Нортона да парочки командиров рангом пониже) закончили, конечно, Военную Академию, но любви ни к книгам, ни к театру военное образование им не привило. А среди подопечных господина Лео любителей чтения и прочих искусств тоже было немного.
Так что Камилла, что бы там она ни говорила, будто в бордель не разговаривать ходят, еженедельно отмокала в горячей воде с горстью ею же изготовленной ароматической соли, а хозяин «Цветущей Розы» вспоминал свою сценическую молодость и встречи с драматургами и постановщиками спектаклей. И пьесы, которые Камилле не доводилось видеть. Память у него была отменная, целые монологи он и двадцать-тридцать лет спустя мог читать наизусть, и Камилла с совершенно искренним восхищением говорила, что ему следовало бы набрать небольшую труппу и устраивать представления хотя бы к праздникам. Неужели он не говорил об этом с комендантом? Тот ведь очень неглупый человек и должен понимать, что людям нужны развлечения, и одних девочек-мальчиков под выпивку для этого явно недостаточно.