* * *
Я в недоумении замерла на пороге комнаты. Что? Но... Как же так, он бы не смог меня тут бросить! Или все-таки смог бы? На миг мне пришла в голову глупая мысль, что Анубис прячется. Я даже заглянула под кровать и в шкаф, где обнаружила настоящий бедлам. Надо же, а я думала, что Анубис - перфекционист до мозга костей. Под кроватью обнаружился лишь кот, взирающий на меня светящимися в подкроватной тьме глазищами.
Значит, моя догадка полностью подтверждалась: Анубиса в комнате не было. Нет, конечно, сей факт я осознала чуть раньше, просто мне уж очень не хотелось в него верить. Я сжала руками виски и, почувствовав, что ноги перестают меня слушаться, уселась прямо в центре комнаты.
И вдруг мне стало по-настоящему страшно. Страшно, больно, обидно... Как, ну как Анубис мог меня бросить? Зачем он так поступил, зачем?
Сначала я просто шмыгала носом, но, постепенно осознавая всю собственную никчемность, окончательно разрыдалась. За что он так со мной? Слезы катились по щекам, а я вытирала их рукавом толстовки.
Что-то мягкое коснулось моей руки и я, протерев глаза, увидела кота. Тот взглянул на меня и снова потерся пушистой лобастой головой о мою руку. Я снова всхлипнула. И вдруг раздался скрип открывающейся двери.
- Ладка! - позвал меня Анубис. - Черт возьми, Влада!
Он выронил что-то на пол и бросился ко мне.
- Влада, -повторил он, опускаясь на колени возле меня. -Что с тобой? Почему ты плачешь? Скажи хоть, что случилось.
Сосредоточившись, я сделала глубокий вдох-выдох, убедилась, что слезы больше не текут и уже после этого взглянула на Анубиса. Тот выглядел сильно обеспокоенным и даже ошарашенным.
- Может, сходишь, умоешься? Тебе лучше станет, - посоветовал мне друг.
Меня посетил смутный страх, что когда я вернусь, то Анубис снова исчезнет, и я неуверенно покачала головой. А вдруг он вернулся только потому, что решил, что я уже ушла?
- Пойдем, - мягко сказал Анубис, жестом указав на дверь. Я обратила внимание, что он хотел было положить руку мне на плечо, но в последний момент отдернул ее, словно испугавшись.
Конечно, я видела, что моя манера поведения задевает друга. Но что я могла сделать? С воплем испуганного диплодока бросаться в сторону каждый раз, когда не ожидаю, к примеру, похлопывания по спине? Не будет ли это более жестоким?
Анубис остановился у двери комнаты и сообщил, что подождет, а я прошла внутрь. Чтобы успокоиться, мне пришлось подставить лицо под холодную воду.
Ледяная струя обжигала мне щеки и нос, но я не двигалась, пока у меня совсем не кончился воздух в легких. Только тогда я подняла голову и встретилась взглядом со своим отражением в зеркале, давно пустившем трещину по своей поверхности.
С ресниц и кончика носа капала вода, под глазами образовались круги, а лицо и вовсе было чуть припухшим. Чудесно. И как Анубис не кинулся прочь, увидев в своей комнате подобное чудовище?
Я прикрыла глаза и мне вновь вспомнились события минувшей ночи. Похищение, удар, какой-то странный маньяк, утверждающий, что мой отец - волшебник. На внутренней стороне век вновь отпечатался неприятный взгляд нечеловеческих янтарных глаз с вертикальными, как у кошки, зрачками.
Я поспешила разлепить веки и вновь взглянула на себя в зеркало. Ну что во мне может быть от ведьмы? Разве что рыжие волосы. Да и те совсем не того красивого медного оттенка, какой обычно приписывают книжным героиням, а так, светлые слишком. Слишком рыжие, чтобы называться русыми, но слишком русые, чтобы называться рыжими. В салонах такой цвет гордо величали персиковым. Я называла его иначе - ни рыба, ни мясо.
Хотя, как мне иногда казалось, подобной фразой можно было охарактеризовать всю мою внешность. Взять те же глаза - то ли льдисто-голубые, то ли просто серые. А еще у меня было одно «слишком», и это «слишком» отнюдь не шло не на пользу. Слишком худая. Острые локти и коленки, выпирающие лопатки, впалые щеки и торчащие ребра. Ужасно.
Даже если просто подумать - есть ли у меня что-нибудь, что просто напоминало бы колдунью? Хотя бы черный кот? Нет. Только если Анубисового кошака взять, но тот и вовсе светло-серый. Это Анубис постоянно носил черные свитера и футболки.
«Монотонность - лучше всяких цветовых сочетаний, - утверждал он». Я, смеясь, утверждала, что не быть ему художником. Но почему вся монотонность Анубиса выражалась именно в черном цвете, оставалось для меня загадкой.