«И что мне теперь делать?» — размышлял я, глядя на бьющегося в религиозном экстазе кардинала. Он сейчас представляет собой типичного фанатика, всё-таки его воля не смогла полностью уберечь его личность от обрушившейся на него благодати.
Эхх… надеюсь это временный эффект.
Глава 6: Благословенный, фамильяр и планы
Кто бы мог подумать, что моё любопытство, толкнувшие меня узнать историю древнего символа веры христиан, поднимет столько шуму. Эххх!.. Единственное, что меня примеряет с тем риском, когда я прошел по самому краю и был чуть не уничтожен обрушившемся на меня вниманием христианского эгрегора и закрутившимися вокруг меня плясками Ватикана, это то, что я теперь имею стихийный артефакт, что получился из-за моих необдуманных действий. Мой православный крестик теперь стал не снимаемым и даже когда я перекидываюсь в василиска, у меня на груди, чуть ниже головы, одна из ороговевших пластин чешуи имеет форму креста, которая теперь является серебряной, а также самой крепкой частью моей тела. Его невозможно повредить ничем, насколько я смог понять это, после его изучения. Ни адское пламя, ни мой яд, никак не воздействуют на него.
Когда я смог собраться с мыслями и успокоить свой разум и чувства после того, как разминулся со смертью, мне пришлось ещё полчаса ждать, когда кардинал вернётся на грешную землю из своего религиозного экстаза и перестанет безудержно молиться, не обращая ни на кого вокруг внимания. И подобное произошло не только с ним. Все жители Венеции в тот день услышали фанфары трона небесного и у каждого было виденье ангелов или иного проявления веры. Кто-то увидел над замком Бадоэр огромный сияющий крест, кто-то архангела Михаила, а некоторые божились, что видели самого Господа Бога, но все были едины в том, что почувствовали благодать и просветление в этот момент.
В этот же день кардинал, когда вновь стал собой, развил бурную и кипучую деятельность. Ещё бы ему оставаться безразличным к подобному чуду, ведь свет затронувший его, омолодил его лет на тридцать, и теперь он выглядел сорокалетним мужчиной. Созвав вечером всех высокопоставленных служителей церкви Венеции, он наказал каждому написать письменно свидетельство произошедшего Чуда, а когда у него на руках оказалась кипа пергаментов, подтверждающих свершившееся Чудо, где также были пергаменты, заверенные главами всех благородных домов Венеции, он отправился в Рим, к Папе.
Помимо визуальных свидетельств, что видел весь город, произошло массовое исцеление всех больных Венеции, в том числе прозрение слепых и исправление недугов калек, что вновь смогли ходить. Я теперь даже не знаю, чего ждать от Рима в свой адрес, ведь инициатором этого был именно я и отнекиваться бы не получилось. Ведь свидетелем всего этого был сам кардинал, который не стал ничего скрывать ни от семьи Бадоэр, ни от других интересующихся, отчего уже неделю перед замком семьи проводятся службы и собирается огромное количество католиков, не меньше пары сотен человек, было бы и больше, вот только не позволяет площадь перед замком. А моя слава чуть ли не святого, которого лично благословил господь, спустившись с небес, словно чума Салазара стала разноситься по Италии и дальше по всей Европе.
К слову, деревянный крест Варфоломея стал неотъемлемой частью замка, буквально вплавившись в стену комнаты кардинала, и вытащить его не представлялось возможным. Он не просто стал частью стены, он опутал своей силой весь замок, захватив контуры всех сигнальных и защитных чар, причём теперь не нужно было их обновлять и запитывать руны маной, всё энергообеспечение шло от энергии веры. Была бы семья Бадоэр попроще, и я уверен, что церковь бы попыталась отжать у неё замок, который стал артефактом. Он, конечно, попроще Хогвартса, но ничем не уступает многим родовым мэнорам древнейших и благороднейших династий магов.
Так как кардинал буквально на следующий день сорвался в Рим, а Франческо был в Милане, я проводил всё своё время в замке, либо за обучением Марии, либо за экспериментами. Пока меня не было, Франческо смог приобрести все те ингредиенты, которые я ему написал в списке, что потребуется мне в обучении Марии и для собственных нужд. Как же я был счастлив, когда увидел всё это богатство и великолепие. Тут были и солнечная лилия из Индии, скорлупа радужных улиток из Китая, лунный лотос из Японии, аконит, добытый из очень древнего некрополя, даже пески времени, которые можно достать только в Персии, и место их происхождение находится в строжайшем секрете, а охраняется пуще девственности местной принцессы. Мой внутренний учёный и изобретатель разрывались от количества идей, где и как их можно применить и что из этого выйдет, просто не зная за что хвататься первым. Выбирался я теперь из лаборатории только для того, чтобы проверить успехи Марии, выдать ей новые зелья, а затем вновь терялся в подземелье замка.
Но не долго мне пришлось наслаждаться научными изысканиями и экспериментами в зельеварение. Домой вернулся Франческо.
— Я даже не знаю, ругаться с тобой или же благодарить, — устало упал в кресло Франческо, когда вошёл в библиотеку, где я в данный момент пояснял его дочери непонятные моменты из той методички, которую специально написал для неё с пошаговой инструкцией, как погружаться в себя, на чём акцентировать своё ментальное внимание и на какие эмоции настраиваться, дабы получить нужный результат.
— А в чём проблема, папочка? — я лишь ответил поднятой вверх бровью. С моим даром метаморфа, я теперь виртуоз общения с помощью мимики.
— Да теперь вся Венеция рвется попасть к нам на приём и прикоснуться к кресту, что теперь стал неотъемлемой частью стены. Но это ещё полбеды, всем интересно узнать о тебе. Кто ты такой, какое у тебя происхождение, Святозар, женат ли ты или помолвлен, берешь ли ты ещё учеников? — обречённо уставился он на меня.
— Извиняться не буду. Я такая же жертва обстоятельств, — так я тебе и поверил, пройдоха. Чтобы купец и был против внимания к себе? Да ни в жизнь в подобное не поверю.
— Ну да, ну да, — покивал он на мои слова головой, — вот только это не отменяет их вопросов, на которые я не знаю ответов, — ну а кому сейчас легко, подумал я. И уж извини, но правду обо мне в Венеции будет знать лишь моя ученица. Эта не та информация, разглашение которой прибавит мне спокойствия.
— Я уже тебе поведал, что странник, и в силу своего непоседливого характера решил повидать мир. Естественно первой остановкой у меня был Рим. Откуда ж мне как христианину ещё начинать свой путь? Иерусалим под пятой мусульман и меня там уж точно ждать не будут, как и Константинополь. Ну а после Рима, я сразу же прибыл в Венецию. Вопросы же моей личной жизни сразу же пресекай. Я ещё слишком молод для этого, — что как оказалось было правдой. Я ещё в Риме озаботился вопросом, отчего меня не тянет на девушек. Нет, с ориентацией у меня всё в порядке и меня всё также привлекает лишь противоположный пол. Вот тогда я и стал изучать свою физиологию, ища причину проблемы в ней. Наги были практически неизученной расой Фейри, и неудачники, что встречались с ней, чаще всего становились их обедом. Ну так вот, мне пришлось пройти уйму ритуалов из греческой и египетской школы магии, чтобы понять в чём причина. Я как особь мужского пола Нагов ещё не готов к продолжению потомства и потому-то меня не тянет развлекаться с женщинами.
Такой подставы я от своего нового тела не ожидал. Змеи оказались очень рачительными тварями и лишних движений совершать не любят, если сыт, то лежи себе на солнышке и грей спинку, проголодался, так полежи ещё чуток, вдруг мимо пробежит добыча и только если голод достигает крайней точки, она начнёт шевелиться. Так сказать в постоянной режиме энергосбережения. И теперь пока моё тело не будет готово к продолжению потомства, мой детородный орган так и останется вялым. Нет, так-то при помощи метаморфизма я его могу и поднять, и зафиксировать в нужной позиции и размере, вот только мне самому в таком случае процесс соития удовольствия не доставит.
Так что ждём-с…
— Ладно, не будем пока об этом, — мой же говорящий взгляд о том, что мы не будем об этом говорить вообще никогда, он проигнорировал, — что здесь вообще произошло?
— Ну если вкратце, то сразу после моего возвращения из поездки неделю назад со мной захотел поговорить Венченцо Амати. Когда я пришёл к нему в апартаменты, то увидел на стене крест, от которого сильно разило святостью. Захотел его исследовать и с позволения кардинала я прикоснулся к нему, после чего случилось высвобождение огромного количества святой силы. В принципе всё, — Сейчас же я размышлял лишь о том, что решат верховные иерархи церкви. Ведь то, что случилось, никак кроме как благословение меня господом трактовать не получится. А они этого ой как не любят, когда по земле шастает кто-то с такой вот поддержкой свыше. Они с радостью канонизируют таких вот ярких персонажей, но только когда он мертв и можно рубить купоны с мертвого «бренда». Я в их глазах мало того, что не являюсь служителем церкви и у них нет надо мной прямой власти, так ещё и «православный», прихожанин другой конфессии, а это вот никак не состыковывается с их парадигмой, которую они вдалбливают католикам, что они самые что ни на есть праведные христиане, а остальное всё ересь и заблуждение. Но и проигнорировать меня у них не выйдет. Вся Венеция видела, а кто-то и на себе лично ощутил Чудо, излечившись от недуга. Эхх… как бы меня не попытались устранить от греха подальше, дабы я не смущал своим живым существованием слабые умы их паствы.