— Мой Лорд, может вы уже, отпустите меня? — прозвенело мелодично мне в ухо.
С сожалением выпустив из объятий гибкое, миниатюрное тело, с чуть меньшим сожалением закрыл, не читая, табличку о неполучении опыта, не став расстраиваться утерянным количеством экспы, я поднялся и, подмигнув маленькой эльфийке, направился к пленникам.
— А чего этих не добили? — на ходу спросил Гала и подошедших лучников.
— Так приняли решение сдаться они, до того как корнями оплетены были, — пропел младший из братьев.
— Угу, и что делать-то с ними будем?
— Вам решать, мой Лорд, — ответил Гал.
— Мож отпустите? Живота просим! — просипел один из разбойников, заросший бородой по самые брови.
— С какой стати? — искренне возмутился я. — Как разбойничать так первые, а как отвечать за разбой — так 'живота просим'?
— Да этих вроде и не было, когда они у нас в деревне были, — неуверенно протянул мохноногий виновник бойни.
— С тобой еще поговорим, о, мой несдержанный на язык друг, — добавив немного холода в голос обратился я к хоббиту.
— Не было, как есть не было в банде. То, что Гнилой — разбойник, в смысле Тихоня, ну да, уже можно и просто, Гнилой — мы знали, как не знать, он и нашу деревню на оброк ставил. Мы у реки живем, в Больших Тинах. Но тута мы не разбойничать шли, он нас нанял, стало быть, мол, поможем ему, душегубу окаянному, донести до торгового поста товар, он нас на этой неделе от оброку освободит. Вот мы и пошли. А так мы не разбойничали, совсем, ага!
Еще раз оглядев трех мужиков, косматых, лохматых, одетых уже в лохмотья, из-за всё и вся обдирающих корней, но лохмотья чистые, видно что одежда была добротной, я задумался, что делать с данными индивидами. Все что пришло в голову, я и озвучил.
— Значит так! Жизнь я вам сохраню, но вам надо будет для меня сделать две вещи: первое, возвращаетесь в деревню и предупреждаете старосту, что сегодня-завтра я к нему загляну, поговорить надо. Если не поняли кто я — то я новый правитель этих земель и буду недалеко от вашей деревни возводить замок. Второе, вы мне пока не нужны, но как только понадобитесь — сразу, по первому зову будете обязаны выполнить то, что я скажу. Все понятно? Вопросы есть?
— Да понятно все, как не понять. Благодарствуем значиться, все сделаем, как вы сказали, в лучшем виде передадим значиться старосте.
— Звать-то тебя как?
— Вторяк я, стало быть.
— Вот и хорошо, Вторяк. А куда вы шли? Где товар-то лежит?
Всплыло какое-то сообщение, но я пока отмахнулся от него, не желая прерывать разговор.
— Дак мы-то откудова знать могем? То разбойники знали, мы с ними первой раз шли. Схрон у них где-то был, они много добра награбили, Гнилой тут давно живет, жил, стало быть, много ценного у него лежит там, стало быть.
— Ладно, собираете, что тут у разбойников ценного есть, заодно в деревню отнесете, я у вас там это все и заберу, только главаря сам гляну… Тим, поищи пилум, куда-то туда улетел. Лучники, осмотреть местность, вдруг еще кто есть поблизости.
Молча кивнув головой, братья растворились в ближайших кустах, Гал принялся чистить оружие и вынимать стрелы из тел, заодно приглядывая за крестьянами. Те, расстелив какое-то полотнище принялись стаскивать туда монеты, нехитрое оружие и редкие украшения. Отдельным тюком начали складывать сапоги, куртки, амуницию. Даже какая-то бронька брякнула.
Я же тем временем приблизился к трупу главаря и сразу понял, за что у него была такая нелестная приставка к кличке. Из распахнутого агонией рта, уже на расстояние метра несло гнилью. Все зубы, что были видны, представляли собой изъеденные чернотой пеньки, как он сам от своего запаха не задохнулся — было не понятно. С трудом сдерживаясь и задерживая дыхание, я осмотрел тело, предполагая, что как-никак, у атамана-то должны быть какие-нибудь ценные приколюшки.