И всё же, несмотря на противоположные интересы торговца и фермера, торговля с индейцами прокладывала путь цивилизации. Бизонья тропа становилась индейской тропой, а затем – торговой тропой, тропы расширялись до дорог, а дороги превращались в железные дороги. Такое же происхождение у железных дорог Юга, Дальнего Запада и Канадского доминиона. Торговые посты, к которым вели эти тропы, находились там, где раньше стояли индейские деревни, а индейские деревни располагались в местах, предложенных природой. Эти торговые посты, господствовавшие над водными системами всей окрестности, выросли в такие города, как Олбани, Питтсбург, Детройт, Чикаго, Сент-Луис, Каунсил-Блафс и Канзас-Сити. Цивилизация в Америке следовала по артериям, проложенным геологией. Цивилизация текла через них, пока наконец узкие тропы туземных сообщений не расширялись и не переплетались в запутанные лабиринты современных коммерческих сообщений. Дикую местность пронизывали бесчисленные линии цивилизации, как будто изначально простой, бездеятельный континент обрастал сложной нервной системой. Если кто-то захочет понять, почему сегодня мы являемся единой нацией, а не собранием обособленных государств, он должен изучить это общественно-экономическое объединение страны. Это движение в сторону от дикости – готовая тема для эволюциониста.
Для нашей истории важно влияние индейского фронтира как объединяющего фактора. С конца семнадцатого века созывались разные колониальные конгрессы, чтобы договариваться с индейцами и устанавливать обычные меры защиты. Сепаратизм был сильнее в тех колониях, где не было индейского фронтира. Этот фронтир тянулся вдоль западной границы и словно связывал союз. Индеец был обычной опасностью, которая требовала объединённых действий. Самым знаменитым из таких съездов был Олбанский конгресс 1754 года, созванный, чтобы договориться с Шестью нациями[14] и обсудить планы союза. Даже беглое чтение плана, предложенного конгрессом, показывает важность фронтира. Полномочия общего совета и чиновников включали, в основном, объявление мира и войны с индейцами, регулирование торговли с индейцами, покупку индейских земель и управление новыми поселениями, созданными для защиты от индейцев. Очевидно, что совместное регулирование фронтира помогало объединению революционного периода. В этой связи нужно напомнить о том, что фронтир вплоть до наших дней важен как школа военной подготовки. Он поддерживал способность к сопротивлению и развивал у фронтирсменов силу и мужество.
Невозможно в этой статье проследить остальные фронтиры континента. Путешественники восемнадцатого века находили загоны для скота на тростниковых лугах Юга, а гуртовщики гнали свои стада в Чарльстон, Филадельфию и Нью-Йорк. В конце войны 1812 года путешественники видели, как на рынки Филадельфии гонят тысячные стада коров и свиней из внутренних районов Огайо и Пенсильвании. Ранчо, ковбои и кочевая жизнь на пастбищах Великих равнин – это признак и вчерашнего дня, и сегодняшнего. Опыт каролинских загонов пригодился ранчерам Техаса. Расширению фронтира ранчеров благоприятствовал тот факт, что при нехватке транспортных сообщений в отдалённой местности груз должен быть или маленьким, или способным передвигаться сам, и скотовод может легко доставить свой продукт на рынок. Следует изучать, как огромные ранчо влияли на последующую сельскохозяйственную историю тех районов, где они находились.