- А ты хочешь послушать? – я усмехнулся, скорее как-то обреченно, чем саркастически. Обсуждать с ней мою первую любовь? Первую и… Единственную? Нет, не стоит кидать в меня камни. Да, я помню о том, что женюсь, но Ксюша это совершенно другое дело... Вот такой я засранец.
- Нам все ровно придется ждать, пока нас обнаружат, так может, поделишься? Обещаю быть самым лучшим слушателем, - я снял с себя кардиган и бросил на пол. Товарищ по несчастью удивленно на меня посмотрела.
- Рассказывать стоя о своих душевных терзаниях? Думаю, лучше присесть, - объяснил я ей суть своего странного поступка. Она кивнула, и первая уселась на мою кофту, я присел рядом.
- Итак?
- Итак, мне было 10, - начал свой рассказ я.
- А ей?
- Ей было 14, но ты не перебивай. В конце рассказа можешь задать вопросы, - она улыбнулась и приготовилась слушать, - Мне было десять, а той девчонке четырнадцать. Я разбил бровь на катке, а она очень мило гладила меня по щеке. Наверно, это странно, но я влюбился сразу же, как увидел ее огромные карие глаза. Они были похожи на две большие шоколадные конфеты, а я так обожал сладости. Мы учились в одной школе, поэтому я ходил мимо кабинетов, где проходил ее урок каждую перемену. Я был маленьким милым мальчиком, влюбленным в девочку постарше. Через два года, она окончила школу, уехала учиться в другой город, а я остался. Я скучал, безумно скучал, потом все постепенно стало проходить. В 9 классе я заметил, что вокруг есть куча других симпатичных девчонок и, как говорится, пустился во все тяжкие. Конец.
- И где же весь обещанный драматизм? – спросила она, - Я думаю, что это не конец истории, - я сглотнул.
- Думаю, для одного раза откровений хватит, - сказал я, - Это, наверно, жутко неинтересно.
- Я не буду настаивать на продолжении истории, если ты не хочешь об этом говорить. Но если поделиться с кем-то своими переживаниями, станет наполовину легче.
- Я не хочу давать тебе и десятой части этого дерьма. Ты слишком хорошая.
- Ты забыл, что я «Какашка»? – я улыбнулся, - А зараза к заразе не липнет.
- О, Боже, - тихонько рассмеялся я, - Ты само очарование, - сорвалось с моего языка. Я тут же себя одернул, - То есть, я хотел сказать…
- Да я… Поняла.
- Здорово.
- Здорово, - я отвернул голову и начал рассматривать серую стену лифта. Эта тишина смущала меня еще сильнее, поэтому я пытался придумать тему хоть для какого-то разговора. Что спросить? Любит ли она мороженое? Нет, это может быть воспринято, как приглашение на ленч. В каком торговом центре она обычно покупает одежду? Нет, это прозвучит так, будто я фетишист или извращенец. Она напугается, ведь мы сидим в тесном лифте плечом к плечу, потом начнется истерика, я начну ее успокаивать, а она взбесится еще больше, пырнет меня ключом от машины, и я умру здесь от потери крови…
- О чем ты задумался? – вдруг спросила она.
- О том, что умру от потери крови, - все еще находясь мысленно в той ужасной картине, ответил я.
- Я думаю, что в лифте никто не умирал от потери крови, - заметила моя соседка.
- Я умру от дыры, которую ты пропорешь в моем животе ключом от своей машины, - ответил я. Она немного прокашлялась, видимо, переваривая информацию. Я наклонил голову и снова засмеялся. Сейчас она была похожа на лемура. Огромные карие глаза от удивления, стали еще больше.
- У меня нет машины, - спустя пару секунд ответила она, - Да и я не вижу необходимости прибегать к таким мерам.
- Даже если я спрошу, где ты покупаешь свою одежду?
- Тебе, правда, это интересно?
- Нет, - я заметил, как она выдохнула, - Просто я не знал что сказать.
- Я думала спросить у тебя, об оливках и маслинах.
- Терпеть не могу оливки, - сморщился я.
- Да, я тоже! Маслины выглядят более аппетитно.
- Ты, безусловно, права.
- Я знаю.
- Я тоже, - это уже было забавно. Мы только что говорили о том, что больше предпочитаем: оливки или маслины?
- Ты тоже об этом думаешь? – спросила она и откинулась головой назад. Я засмотрелся на ее профиль. Такой резкий, с четкими, ломаными линиями. Этот профиль был разительно отличен от профиля, что так любовно запечатлен в моей памяти. Внутри все предательски сжалось, когда я вспомнил пухлые губы, носик, который так плавно закруглялся и тот подбородок, вздернутый, но такой гармоничный. Я вспомнил, как разглядывал его августовским утром. Солнце, такое теплое, уже начало подниматься, но я не мог уснуть. Рядом лежала девушка, от нежности к которой внутри все раскрывалось и порхало. Я не был когда-либо более счастлив, чем тогда. Я готов был провести здесь свой остаток жизни. Миллиарды минут, часов, дней. Я готов был смотреть на эти прикрытые веки с длинными, пушистыми ресницами все время. Я готов был запечатлеть на камеру эти приоткрытые губы, которые были сложены идеальной буквой О, и повесить их на стену своей спальни. Я был готов дышать запахом ее волос, вместо кислорода. То, что она лежала со мной, уткнувшись своим маленьким носом мне в грудь, было для меня так чертовски важно. Полмира я готов был отдать за этот момент, а остальные полмира я бы отдал за его повторение.
- Эй, ты в порядке? – осторожно спросила меня соседка, когда я очнулся. Я чувствовал, что моя нижняя губа подрагивает, а глаза начало щипать.
- Да, все здорово, - ответил я и зажал переносицу двумя пальцами. Проблемы была в том, что я не чувствовал себя здорово уже очень давно.
- Так, теперь я действительно начинаю волноваться, - я посмотрел на соседку, - Я ведь уже говорила, что ты можешь рассказать обо всем мне? – я кивнул, - Вот и замечательно. У тебя, кажется, большие проблемы.
- Это мне и так известно.
- Хорошо, что ты это не отрицаешь.
- Доктор Фрейд, может, хватит копаться в моей голове? – усмехнулся я.
- Да у тебя целый букет проблем! Ты натуральная золотая жила для мозгоправов.
- Откуда тебе столько известно об этой профессии?
- Я регулярно их посещаю.
- Кажется, ты справилась с боязнью замкнутых пространств в одиннадцать?
- Верно. Потом я боялась пауков, - начала перечислять она, - Высоты, клоунов, беременных женщин, собак…
- Стоп, - прервал ее я, - Ты боялась беременных женщин?
- Да. Мне все время казалось, что они сейчас разорвутся, и оттуда вылезут маленькие комочки, как в учебниках биологии, - она скривилась.
- Боже, и эта женщина говорит мне, что у меня много проблем! – воскликнул я, - Ты боишься верных друзей человека, веселых ребят в разноцветных костюмах, которых нормальные дети должны любить, ты боишься милых восьминогих жучков и женщин, с детьми в животе и называешь меня больным?
- Я же сказала, что хожу к специалистам регулярно, поэтому большинства фобий у меня уже нет…
- Например, арахнофобии?
- Да, я излечилась от этого пару лет назад, - она заметно напряглась, - А ч…ч…что?
- Просто за твоей спиной ползет паук, брюха которого не меньше, чем диаметр пятирублевой монеты, но ведь тебе нечего бояться - прошептал я ей, придвинувшись чуть ближе. Я сосчитал про себя до трех, и лифт разразило громким девчачьим визгом. Соседка верещала и забивалась в противоположный угол, а я самым наглым образом хохотал рядом. Прошло, наверно, не меньше минуты, прежде, чем она поняла, что никакого паука нет.
- Вот же ты засранец, - прошипела она, сощурив свой взгляд на мне, - Да у меня вся жизнь пронеслась перед глазами!