Выступают они, конечно, долго. Каждому надо о себе, любимом, рассказать. Потом историю создания бессмертной поэмы, потом саму поэму на двадцать листов... Так что когда до меня очередь дошла, я даже гитару не стал расчехлять. Вы, думаю, поэты - ну так и я поэт. Прочёл пару стихотворений. Все, конечно, в восторге были. Кроме тех, кто курить пошёл - знают же, что после меня антракт, а потом Миша. Но тётка, которая у них главная, уговорила-таки меня спеть. Я пока стихи читал, она как-то мрачно смотрела, непонятно даже, в чём дело. Не может же она так кривиться от настоящей поэзии. Разве что зависть? Пожалуй. Я когда вторую поэму дочитал, сразу вежливо поинтересовался:
- Что это вы на меня так смотрите?
- Да вот, смотрю, вы ведь с гитарой пришли, молодой человек? Может споёте нам одну песню, что-нибудь бардовское, Высоцкого или Окуджаву? - и сквозь литературно-разочарованную гримасу проступила какая-то надежда.
Ну понятно, думаю. Это - поклонница моего исполнительского таланта. Лестно, конечно. Тем не менее, отвечаю сурово, вытаскивая при этом гитару из чехла:
- Меня часто зовут на концерты как исполнителя. Конечно, пробиться на большую сцену со своими песнями трудно, приходится петь "классику". Но в результате многие даже не знают, что я полный автор, то есть сам пишу стихи и музыку. Здесь у вас поэтический клуб, поэтому публика, скорее всего, хочет услышать поэта, не так ли? Я спою песню, которую считаю одной из своих больших поэтических удач...
Женщина, как мне показалось, хотела задать ещё какой-то вопрос, уже и рот открыла, и руками как-то нелепо взмахнула, но раз уж я начал петь, то уже не остановлюсь. Не люблю эту говорильню между песнями, ответы на записки... Даже аплодисментов не люблю. Как я уже говорил, звёздной болезнью не страдаю. Моё дело - нести свет правды в массы. Поэтому я спел несколько песен подряд, без пауз. Помимо того, что это даёт людям понять, насколько я скромен и безразличен к аплодисментам, это и для исполнительской энергетики очень полезно: постепенно входишь в раж, забываешь, где находишься, и энергия космоса льётся прямо через тебя. Могу целый концерт так отбабахать. Но иногда всё же глаза открываю - посмотреть, остался ли ещё кто-то в зале.
И вот, где-то в районе четвёртой песни, приоткрываю глаз и вижу, что она Мишу, уже с гитарой, вывела на сцену и держит прямо за локоть. Он на меня печально глядит, чувствует, видимо, себя виноватым из-за такой бестактности. Но я же понимаю: он ни за что не позволил бы себе прервать выступление коллеги. Просто он тут человек подневольный, как и я. Поэтому песню я всё же допел под их пристальными взглядами, сурово извинился и передал микрофон другу.
- Мы тут немного выбились из графика, к тому же торопимся, нам ещё всю ночь ехать, поэтому антракта не будет! - бодро проговорил в микрофон Михаил.
- Миш, давай я тогда пойду машину греть, готовиться, чтобы не затягивать, - предложил я.
- Хорошо, - шепнул он, не моргнув глазом, хотя ему, знаю, было важно, чтобы я послушал его выступление, - Когда выйдешь, позови там тех, кто курить вышел...
Ага! Всё-таки поддел меня. Ну ладно, прощаю. И я пошёл в машину. Всё равно мишин жанр, эти его шуточные песни, не по мне. А ехать и правда долго, надо всё проверить: колёса там, фары...
Миши долго не было, мне даже удалось подремать. Когда он наконец пришёл, - разгорячённый, довольный, с цветами, - я понял, что всё прошло удачно, и сразу спросил:
- А гонорар?
Спросил как бы чуть шутливым тоном, чтобы, с одной стороны, он понял, что я не привык выступать бесплатно, а с другой стороны, если не хочет делиться, смог бы ответить как на обычный вопрос, не заметив намёка. Миша весело протянул мне букет, и когда я взял его, стал шарить по карманам. У меня прямо тепло разлилось по всему телу от радости. Не из-за денег, вы что! А от того, что я знаком с таким прекрасным человеком, который хоть и прославился, а всё же не стал ни жадиной, ни снобом. Может и не прав я был, говоря, будто он зазнался.
Наконец мой товарищ вытащил из кармана и протянул мне... значок. Который на грудь вешается. С булавкой. С эмблемой поэтического клуба.
- Вот. Тебе просили передать.
- А тебе... - ошарашенно начал я, не понимая пока: издевается он надо мной, или поэты поиздевались над нами обоими.
- Мне такой же дали, не стесняйся, бери! А если ты серьёзно про гонорар, то сам подумай, ну какой тут может быть гонорар? Просто друзья позвали, я оказался в городе, заглянул к ним на огонёк.
Я не понимал, что делать: плакать или смеяться. Какой всё-таки хороший человек Миша, и какие эгоистичные, наглые эти поэты. Люди перед ними душу наизнанку выворачивают, а они в благодарность отдариваются значками с собственной рекламой! Я молча швырнул этот идиотский гонорар в бардачок, и мы поехали.